– Я схожу, – улыбнулся Аким, – а ты пока Никиту зови, чует мое сердце – сегодня понадобится.

Не спеша белая фигура жреца приближалась к черным фигурам ягг. Морозко напряг слух, но ничего не услышал. Тут же в голове, как обычно, само собой проявилось несложное заклинание, позволявшее с помощью влаги и мороза слышать дальше. Сотворив волшбу, мальчик снова прислушался: говорили как раз о нем.

– Верни ребенка, или хуже будет. – Голос главной ягги звучал скрипуче, но достаточно грозно.

– Мальчик не хочет к вам, – спокойно ответил Аким.

– Это наш ребенок, верните.

– Это человеческое дитя, вашим оно быть не может. – Жрец отвечал яггам непреклонно.

– Верните дитя, – зашипела ягга, – верните, не то хуже будет!..

– Это нам-то хуже? – удивился жрец. – Нас богатырь защищает, чего нам станется…

– Откуда у вас тут богатырь?

– Оттуда же, откуда и все остальные богатыри, – отрезал Аким. Он махнул рукой, и с завалинки у крайней избы села поднялся рослый мужик.

Он подошел к крепкому дубу, схватил его за толстый ствол и, не особо напрягаясь, выдрал с корнями. После чего поднял могучее дерево на руках и повертел для показательности. Ягги разом взвыли, многие отпрянули подальше, хотя до богатыря было далеко; только главная колдунья не сдалась, она попыталась повернуть разговор иначе.

– Верните дитя – и никого из вашей деревни никогда не тронем. Тысячу лет тут живите, никому из вас от нашего народа вреда не будет. Только верните ребенка!

– Кем же надо быть, чтобы яггам человеческое дитя отдать? – широко распахнул глаза переговорщик, – не бывать такому!

– Верните ребенка, – ягга уже буквально выла, – он мой! Отдайте!

Жрец лишь молча глядел на существо, которое охватила истерика, и ничего не говорил. Ягга резко перестала биться в конвульсиях, ее взгляд упал на одного из своих, в котором Мороз узнал Краска.

– Ты упустил, – взвизгнуло чудовище, – все из-за тебя!

Краск попятился, но великая ягга схватила его за голову.

– Ты упустил, ты не уследил, – чудовище ударило соплеменника головой о землю и остервенело продолжало бить, – ты, ты во всем виноват, ты не уследил!

Несчастный пытался сопротивляться, но вскоре затих, а в том месте, где голова незадачливого сторожа касалась земли, расплывалось кровавое пятно.

– Ты, ты не уследил, – в исступлении ревела ягга; войдя в какой-то яростный раж, она продолжала бить обмякшего виновника головой о землю.

На какое-то время повисла тишина, великая ягга сидела на корточках возле окровавленного тела соплеменника и молчала. Остальные чудовища тоже не произносили ни звука, потрясенные жестокой смертью товарища. Наконец уродливая колдунья поднялась и выпрямилась во весь свой рост.

– Ты думаешь, это все? – холодно обратилась она к жрецу. – Нет, это не все. Это только начало.

Резко развернувшись, чудовища скрылись в лесу.

Аким подходил к деревне медленно, староста даже заволновался, не околдовали ли жреца чудища, но причина была в другом.

– Плохо дело, – вздохнул белобородый, – не думаю я, что они нас в покое оставят на этот раз.

– Да что ты?.. – обеспокоенно произнес староста. – Богатыря они вон как испугались!

– Испугались, – согласился жрец, – вот только чует мое сердце, что в этот раз они не отступят. Очень им ребенок этот нужен.

– Мальчишка – колдун, – кивнул староста, – да только мало ли колдунов на свете. Ты тоже колдун, если разобраться. Что в нем такого особенного?

– Не знаю пока, – снова вздохнул Аким, – но что-то в нем особенное точно есть. Надо готовиться к защите.

– Да неужели же отважатся сунуться? – не поверил Прокоп.

– Не знаю я, – рассердился переговорщик, – кто этих чудищ поймет, что у них на уме… Но на всякий случай надо готовиться, соседей звать. Надеюсь, не откажут.

– Теперь и я начал волноваться, – обеспокоенно заметил староста.

– Чего бояться, – впервые подал голос Мороз, – богатыря ягам не одолеть.

– Никита, покажи ему, – махнул рукой Прокоп.

Детина, улыбаясь, поднес дуб поближе к Морозу. Мальчик вблизи сразу увидел подвох: крепкий ствол был выдолблен изнутри полностью, так что от всего дерева осталась только оболочка. Листья, сразу после того опавшие, были привязаны к веткам ниточками и покрашены в зеленый цвет.

– Вот такой я богатырь, – лукаво улыбнулся здоровяк, – не настоящий, только ягг пугать.