Таким образом, вместо того, чтобы видеть будущее как набор стандартных угроз, нужно понимать, что впереди нас могут ожидать более сложные перспективы. Традиционные или стандартные вооружения будут оставаться важной частью войны, и Соединенные Штаты должны сохранить свои конкурентные преимущества в этой области. Однако становится все более вероятным, что мы столкнемся с противниками, которые сочетают различные методы и способы ведения войны. Мы пока не сталкиваемся с расширяющимся количеством различных проблем, но они приближаются.

Гибридные угрозы не ограничиваются негосударственными субъектами. Государства могут заменить их стандартные подразделения на нерегулярные формирования и выработать новую тактику наподобие борьбы с фидайинами в Ираке в 2003 г. Данные из открытых источников показывают, что ряд сил на Среднем Востоке изменяют свою тактику ведения боевых действий, результатом чего является использование этого более сложного и более рассеянного вида конфликта. Может обнаружиться все более неуместной характеристика государства как традиционной силы, а негосударственных субъектов в качестве нерегулярной силы. Будущие проблемы будут представлены более сложным набором альтернативных структур и стратегий, как это было в борьбе между Израилем и «Хизбаллой» летом 2006 г. Хизбатла наглядно продемонстрировала способность негосударственных структур определять уязвимые места в западном стиле ведения боевых действий и разработать в соответствии с этим определенные контрмеры. Ральф Петерс описал сочетание военных элементов и народного ополчения «Хизбаллы» как «гибрид партизанских и регулярных войск — тип противника, с которым вооруженным силам США, возможно, придется сталкиваться все чаще и чаще». Это дает возможность взглянуть под новым углом на косовский конфликт и последнее вмешательство России в осетинский конфликт, который явно имел гибридный характер.

Уроки, извлеченные из этих конфликтов, оказывают влияние на другие государства и негосударственные субъекты. С государственной поддержкой или без нее, возможности организованных групп возрастают, в то время как стимулы для государств использовать нетрадиционные формы войны на подъеме. Все это требует, чтобы мы изменили наше мышление по отношению к относительной частоте и типам угроз будущих конфликтов. Тактики партизанских и затяжных форм конфликтов часто жестко критиковались и рассматривались как тактики слабых, которые используются негосударственными субъектами, не имеющих средств, чтобы сделать что-нибудь еще. Будущие гибридные противники могут использовать комбинации методов и глубоко асимметричные средства не из-за слабости соперника, но из-за их доказанной эффективности; они развивают тактикусильных и ловких.

Теория гибридных угроз является важной в данный момент по ряду причин. Она служит в качестве концепции, которая:

• описывает развивающийся характер конфликта лучше, чем «подавляющие восстания»;

• решает проблемы текущего «традиционного» мышления и бинарных интеллектуалов, формирующих дискуссии;

• подчеркивает истинную детализацию и широту спектра человеческих конфликтов;

• повышает осведомленность о потенциальных рисках и альтернативных издержках различных вариантов при наличии постоянной угрозы/ прений о позиционировании сил.

Гибридную угрозу можно рассматривать как совершенный ключевой пункт по развитию возможностей ряда военных операций, и он должен внести свою лепту в наши усилия в предстоящем Четырехлетием Обзоре Оборонной Стратегии, а также информировать инвесторов о портфелях ценных бумаг и оценке рисков. Более вероятный сценарий подготовки к победе в смешанном конфликте и действиях в сложных городских условиях — очень рискованный. Такой сценарий порождает большинство операционных рисков при выполнении начальных и промежуточных заданий. Операции по поддержанию стабильности можно проводить чаще, и редкие обычные войны влекут за собой серьезные последствия и вырабатывают привычку к опасности. Тем не менее, гибридные угрозы, особенно со стороны таких государств, как Китай, Россия, Иран и Северная Корея, представляют наибольший операционный риск, который отражен на рисунке, в связи с более высокой интенсивностью конфликта и большей частотой возникновения. Этот пункт изображен в качестве «отправной точки» в кривой изменения спектра конфликтов, миссии и задачи которых сходятся во времени и не выполняются в линейном порядке.

Школа «подавляющих восстания» уделяет больше внимания сегодняшним войнам и возможным сценариям будущего. Эта школа заметно улучшит уровень подготовки операций по поддержанию стабильности и борьбе с повстанцами, уровень выполнения задач путем улучшения отдельных культурных и языковых навыков, тактической подготовки мелких подразделений, и учебно-консультативных программ. В то же время, этот акцент приведет к тому, что Соединенные Штаты будут менее подготовленными в редких, но требующих выполнения многих задач, обычных конфликтах, а также при гибридных угрозах, которые серьезно изматывали бы вооруженные силы, не готовые к жестокости войны. Но эта школа позволит со кратить расходы на оборону в целом, в связи с сокращением потребности в тяжелых и дорогих сухопутных войсках и сопутствующей авиационной поддержке для нескольких межгосударственных войн.

Лагерь традиционалистов сохраняет сегодня конкурентные преимущества в крупномасштабных конфликтах и избегает вовлеченности в длительные затяжные операции по поддержанию стабильности. Традиционалисты сосредоточены на обычных обще войсковых задачах в наиболее опасных сценариях ве дения войн и используют традиционные силовые маневры. Эта позиция увековечит синусоиду американской военной незаинтересованности в малых войнах, «малом изменении солдат», согласно Киплингу. То, на что надеется школа — глобальное лидерство Америки, дестабилизирующие последствия вывода американских войск и сопутствующее сокращение доступа и Америку, а также влияние от этого сокращения. Как отметил министр обороны Гейтс, «Соединенные Шта ты не могут позволить себе роскошь отказа от участия в конфликтах, потому что эти сценарии не соответствуют предпочтительным для Америки понятиям о войне». Высказанная позиция гарантирует, что существование военных останется важной данью прошлому, которая обанкротит налогоплательщиков и увековечит анахронизм военных организаций.

«Внутренние помощники» не имеют конкретной позиции или ключевого принципа. Они принимают вероятность того, что силы должны быть субоптимальны для того, чтобы справиться с какой-либо конкретной угрозой, но стремятся к повышению эффективности во всех видах военных операций. Эта позиция может натолкнуть на предположение, что вряд ли размеры вооруженных сил и ресурсы будут оставаться высокими. При самых благоприятных прогнозах в отношении ресурсов они будут распределены на мелкие формирования, а большинство подразделений и отдельных лиц не получат информации обо всех заданиях. Затраты на кадры, обучение и оборудование, в рамках концепции данной школы, обходятся немного дороже, чем формирования других школ, поскольку они поддерживают сохранение унаследованных систем и принимают критику со стороны Гейтса, высказавшегося за сохранение концепции американского способа ведения войны.