Именно эти титулованные вассалы, к числу которых с каждым новым поколением прибавлялись и ближайшие родичи очередного вана, в том числе и некоторые из тех его сыновей, кто не был наследником, обычно получали и важнейшие административные должности в домене. В начале периода Чуньцю две должности главных министров домена, как о том уже шла речь, занимали двое из числа чжухоу, чьи владения были по соседству с доменом, т. е. Го и Чжэн. Так повелось еще до Чуньцю, со времен Ю-вана и Пин-вана. Спустя ряд десятилетий, однако, ситуация изменилась. Царство Го было аннексировано цзиньским Сянь-гуном, а правители Чжэн, окончательно рассорившись с ванами, перестали тесно контактировать с доменом и соответственно занимать там высшую должность главного министра. Последний раз оба главных министра активно действовали во время мятежа 675 г. до н. э., когда они помогли Хуэй-вану одолеть свергнувшего его с трона его брата Цзы Туя. Больше о политической активности правителей Го и Чжэн в домене тексты не упоминают. Следует полагать, что их должности перешли к вассалам вана в домене (из числа титулованных персон).

Роль таких министров нового поколения была уже значительно менее заметной. Внешних войн они не вели, да и не могли вести, ибо у них не было для этого сил, так как они в отличие от правителей Го и Чжэн не имели собственных владений вне домена. Кроме того, с 667 г. до н. э. Поднебесной управлял и строго следил за порядком в ней назначенный Хуэй-ваном циский гегемон-ба Хуань-гун, так что надобности в войнах со стороны домена более не было. Главные министры, да и все другие, коль скоро они назначались и существовали в домене, занимались только внутренними делами, текущим управлением. Впрочем, иногда, особенно во второй половине Чуньцю, когда повсюду в царствах роль владетельной знати (сановников-цинов) стала возрастать в ущерб власти чжухоу, одним из которых по его политическим потенциям был и ван, некоторые министры оказывались достаточно могущественными для того, чтобы плести интриги. Стоит напомнить в этой связи об интригах дяди Лин-вана, главного министра домена Чэнь Шэна в середине VI в. до н. э.

Как о том шла речь, Чэнь Шэн вел какую-то сложную игру с жунами, и именно поэтому один из цзиньских сановников был послан со специальной миссией к вану. Ван, однако, отверг донос на своего министра, но вслед за тем вспыхнул скандал уже в самом домене, где против Чэнь Шэна выступили сановники и министры из числа титулованной знати. Под их нажимом обличенный в злоупотреблениях Чэнь Шэн был снят с должности. При разбирательствах по этому поводу присутствовали послы из Цзинь, так что окончательное решение о замене своего главного министра ван принял, видимо, под некоторым давлением.

Вполне очевидно, что вана тяготила тень Цзинь, все время лежавшая на домене. Далеко не случайно он — вскоре после казуса с его министром — почти открыто поддержал беглого цзиньского мятежника Луань Ина. Но этот жест был не более чем кукиш в кармане. Материалы источников демонстрируют постепенный упадок роли и функций вана, его прежде столь высокочтимых прерогатив на протяжении двух с половиной веков периода Чуньцю, особенно второй его половины. В политическом плане ван со временем становился все более и более жалкой фигурой, а на смену ему управлять делами Поднебесной пришли гегемоны-ба, чему в немалой степени способствовали сами чжоуские ваны, бывшие не только слабыми правителями, но и бесцветными личностями.

Ослабление чжоуских ванов и усиление раздробленности в Поднебесной создавали, как уже упоминалось, ситуацию вакуума власти. Вообще-то это почти нормальная ситуация для классических феодальных структур. Однако такого рода норма чаще всего бывает более кажущейся, нежели реальной. Все дело в том, что полного вакуума никогда не бывает. Кроме того, любой вакуум требует своего заполнения, так что всегда, причем обычно достаточно быстро, находятся желающие его заполнить, пусть хотя бы ненадолго. Так было и в чжоуском Китае периода Чуньцю, где после первых нескольких десятилетий проявленного ванами политического бессилия вынужденной альтернативой ему стало всевластие гегемонов-ба.

Историческая традиция, вложенная Сыма Цянем в уста знаменитого реформатора IV в. до н. э. Шан Яна [103, гл. 68, с. 765], фиксирует в древнекитайской политической практике три сменяющих друг друга типа власти: ди-дао, или путь древних мудрецов; ван-дао, или путь легитимных правителей, и ба-дао, т. е. путь узурпаторов, правление сильных, быть может и умных, но нелегитимных гегемонов-ба [111] . И хотя в исторических сочинениях древности последним чаще всего воздается должное, некий оттенок если не осуждения, то во всяком случае принижения и неуважения всегда тянется за гегемонами-ба достаточно тяжелым шлейфом. Они нелегитимны; их господство основано на грубой силе, а именно грубую силу в Китае традиционно не уважают — ив этом все дело.

Между тем традиция явно несправедлива к ба. Можно вслед за Конфуцием (имеется в виду его известная оценка Гуань Чжуна, который как бы олицетворял собой принцип ба) сказать, что, не будь в период Чуньцю гегемонов-ба, особенно двух первых и наиболее выдающихся из них, циского Хуань-гуна и цзиньского Вэнь-гуна, неизвестно, что сталось бы с Китаем. И если ваны в восточночжоуское время были как бы твердым стержнем, сохранившим сложный баланс политических сил, то гегемоны-ба были той жесткой силовой конструкцией, которая держала этот стержень, не давая ему завалиться от любого, даже не очень сильного удара, каких выпадало на долю вана в те годы великое множество.

В хроникальных материалах «Цзо-чжуань» описание деяний гегемонов занимает видное, едва ли не ключевое место. Из них, в частности, хорошо видно, что именно гегемоны практически управляли делами Чжунго, обеспечивая хотя бы относительный порядок в Поднебесной. Они созывали совещания чжухоу, на которых вырабатывались более или менее приемлемые для всех решения, создавали коалиции и вели войска для наказания ослушников, оказывали поддержку изгнанным легитимным правителям, включая подчас и самих чжоуских ванов. Гегемоны гарантировали внутреннюю устойчивость политической системы, хотя они, разумеется, не могли приостановить феодальные усобицы как между царствами, так и внутри них. Наконец, они защищали стандарты китайской цивилизации от размывания со стороны многочисленных варваров, обитавших и активно функционировавших не только на окраинах, но и в центре Чжунго.