Она оглядела себя сверху вниз.

— Кажется, мне лучше одеться. Да?

— Несомненно, мисс Столлингс.

— Вы советуете это как мой адвокат? — спросила она с каменным лицом. Ситуация казалась Ник забавной, и это ее успокаивало.

— А я ваш адвокат?

— Вы нуждаетесь в работе? Или ваше участие — это благотворительный жест по отношению к Джоанне?

Моран на минуту обхватил голову руками, затем повернулся и посмотрел прямо в глаза Ник. Он не бросал вызов, но и не боялся ее взгляда.

— В свое время мне пришлось пережить тяжелую внутреннюю борьбу, мисс Столлингс. Я защищал множество людей, которые… скажем так: иногда мне случалось спрашивать себя, своим ли делом я занимаюсь. Кто-то должен был их защищать, и я вообразил, что этим человеком мог бы быть я. Но дело в том… я хочу сказать, что, если у вас нервный срыв, я должен показать вас врачу.

— А если у меня нет никакого нервного срыва, если я получаю удовольствие от того, что стою перед вами голая?

— А вы получаете удовольствие?

— О, Боже, я не знаю. А вы?

— Это не имеет особого значения. Хотя должен сказать, мисс Столлингс, вряд ли нормальный мужчина стал бы жаловаться, оказавшись на моем месте.

— Вы женаты? — спросила Ник, словно бы просто из любопытства.

— Давно разведен.

— Вот это хорошо, — проговорила она. — Я не выдержала бы стресса от еще одной супружеской измены. Ведь это была супружеская измена, адюльтер? Наше время еще не истекло, мистер Моран? Я хочу сказать: мы не заинтересованы в том, чтобы Джоанна и Фрэнки пришли сюда, если я не появлюсь вовремя, не так ли?

— Как бы ни было, я думаю, что вел себя подобающим образом.

— Подобающим образом? — Ник едва сдерживала смех. — Наверное, так принято выражаться в зале суда?

— У нас осталось девять минут, мисс Столлингс, — напомнил ей адвокат, взглянув на часы.

Ник посмотрела в окно.

— Вам действительно лучше одеться.

— Хорошо, хорошо, — согласилась она, направившись к тому месту, где лежало ее платье; затем прикрылась им. — Это… на моей ноге, — пояснила Ник, деловито взглянув вниз, на свою ногу, — это след ожога. Джеффри Уайт ткнул меня сюда сигаретой, когда мы с ним занимались любовью.

Моран никак не отреагировал на это сообщение.

— Я хочу заверить вас, что не собираюсь ничего скрывать. Итак, в ту ночь я занималась любовью с тремя мужчинами. Сейчас место ожога болит, но тогда я не испытывала ничего, кроме удовольствия. Что еще, что еще… — На глаза Ник снова навернулись слезы. Она потерла глаза и посмотрела на адвоката.

— Вы… очень больны, мистер Моран?

— В общем, да.

— Вам больно?

— Уверен, что не больше, чем вам.

— Я не знаю точно, где у меня болит. А вы? Где у вас болит?

Моран показал на свою голову.

— Это влияние радиации, — пояснил он. — Раньше так не болело.

Ник подошла к дивану сзади и сняла повязку с его головы. Она склонилась над ним, слегка коснувшись грудью его плечей, и мягко поцеловала в лысую макушку.

— Это не секс, мистер Моран.

— Вот как, — сказал он и кивнул. — Спасибо, что сказали.

Адвокат развязал узелок на своей головной повязке, снова надел ее и быстро завязал новый узел.

— Если вы одеваетесь, значит, и мне пора последовать вашему примеру, — заключила Ник. Она вздохнула и стала надевать платье.

Моран встал, отводя от нее взгляд.

— Вы актриса, — проговорил он. — А знаете ли вы, в чем состоит секрет комедии? — И прежде чем Ник успела что-либо произнести, ответил: — В чувстве ритма.

Ник не улыбнулась.

— Извините, — смутился Моран. — Неудачная шутка.

— Почему же? — задумчиво произнесла Ник, надевая вторую туфлю. — Это забавно. — Она посмотрела ему в глаза. — Просто на моем лице не работают мышцы, отвечающие за смех.

Теперь, когда Ник оделась, адвокат пристально разглядывал ее несколько секунд.

— Пару месяцев назад, — заговорил он, — этот маленький эпизод заставил бы меня отбросить осторожность и забыть о правилах профессиональной этики. Но сейчас я утратил былой интерес к сексу. Это выглядит как ирония судьбы: ведь моя жена развелась со мной из-за моей склонности к любовным приключениям. Итак, решайте наконец: вы хотите, чтобы я представлял ваши интересы?

Ник, без стеснения искушавшая адвоката своей наготой, теперь почувствовала себя пристыженной.

— Вы хотите сказать, что я еще не окончательно скомпрометировала себя в ваших глазах?