Схватить тщедушное создание за шею и, из последних сил сдерживая свое темное начало, прорычать в лицо, по которому волнами проступала редкая серая шерсть:

– Где она?

– Жива... О, Богиня, защити! Жива. Она ушла.

Выбивать правду не пришлось. Оборотень все рассказал сразу и сам, без понуканий и требований. Казалось, что он просто не может молчать. И с каждым следующим словом ты понимаешь, почему. Услышанное даже не ужаснуло, всколыхнуло все внутри и вызвало стон стыда и сожаления.

– Кто посмел?

Два слова. Кто из темных сумел договориться с волками? Кто отдал приказ похитить его любимую женщину? Кто посмел глянуть в сторону той единственной, которая...

– Королева.

И сердце падает с разгона, разбиваясь у твоих ног.

– Не верю...

Волк плачет и закрывает лицо руками. Его можно понять – после всего пережитого бедняга, видимо, полностью потерял надежду на жизнь. И ты понимаешь, что старое заклинание, которому тебя давным-давно обучил дед, и которым ты никогда в жизни не пользовался, потому что это подло, подло и... и ты произносишь нужные слова. И сплетаешь серию сложных петель. А оборотень с блаженной улыбкой откидывает голову на спинку кресла и еще до того, как ты завязал последнюю петлю, произносит:

– Спасибо...

А потом бег в темноте с ощущением холодных струек пота по позвоночнику. Внутренний магнит привычно выворачивал в нужном направлении. Но все равно было страшно: а вдруг именно сегодня произойдет сбой и ты не найдешь ее? Вдруг именно сегодня она погибнет, потому что ты идиот, который слишком сильно верит в родственные связи и в... себя. Пожалуйста, пожалуйста, все темные боги и светлые тоже, все проклятые демоны, все прирожденные убийцы, все сияющие ангелы мира, пусть только с ней не случится ничего действительно непоправимого.

Она лежала на берегу, свернувшись калачиком и смешно выгнув шею, чтобы было видно звезды. Была такая вся открытая и трогательно-ранимая, что даже в глазах потемнело от желания немедленно спрятать ее за высокую каменную стену, чтобы никто, ничто и никогда... Но не позволит же! Губами шевелила и ежилась от холода. От холода! Потому что из одежды на ней было только одно полотенце. И то мокрое и в кровавых разводах. Броситься к ней, не медля ни секунды, и уточнить аккуратно, что она помнит.

Но поздно. Сознание уводит ее в непонятные дали... и почему-то в кусты. В проклятые кусты, о которых она бормочет непрестанно почти сутки, выспрашивает, с кем ты посмел уединиться в кустах, выдвигает претензии, требует объяснений и... любви!!! Да!!! И хочется закричать, запрокинув голову в небо, сообщая всему миру о своем счастье, потому что аура, конечно, врать не умеет, но хотелось, чтобы она сама сказала. Пусть и так, в больном бреду... Нет, не так. Тем более что в полубреду.

А потом пришлось держать ответ перед ее отцом.

Стыдно. Чудовищно стыдно, потому что эмоции одержали верх над мозгом. Думая только о серых испуганных глазах, которые ты увидел перед тем, как потерять сознание, ты наделал столько глупостей, что выговор от светлого королевского мага воспринялся как благословение небес. По крайней мере, он просто сообщил тебе очевидное:

– Дур-р-р-рак! – раскатисто и громко.

И ты опускаешь голову виновато, потому что это правда, потому что дурак, потому что не надо было посылать официального вестника к своей матери и к ее отцу.

– Ты чем думал?

– Я испугался.

– М-м-м, я так и подумал. Но вот никак не мог представить себе, что испуг одного глупого мальчика обернется войной двух государств.

– Простите...

– Что уж теперь... Она хотя бы призналась?

Сдерживая неуместную улыбку, опускаешь глаза и произносишь:

– Ага. Почти.

– Балбес. Шею бы тебе намылить...

И ты вздыхаешь, потому что да, балбес, хуже даже. И да, на месте Юлкиного папы ты бы шею не только намылил, ты бы ее оторвал себе к чертям, вместе с головой.

А потом пришла мама. Юлкина. И ты, естественно, сорвался, потому что невыносимо же почти два года терпеть ее намеки, невозможно постоянно прислушиваться к требованиям. В конце концов, просто немыслимо выполнить все условия.

Именно поэтому, когда она попросила тебя покинуть комнату ее дочери, ты сначала убедился в том, что королевский маг смотрит в другую сторону, а потом показал настырной женщине неприличный жест. Стыдно? Ну, может, только чуть-чуть. Ты же не железный, хотя некоторые уверены в обратном.

Голову наклонил упрямо и произнес:

– Нет.

– Я… – Элеонора Волчок захлебнулась в изумленном возмущении, а ты поинтересовался:

– Вот скажите, вам не нравлюсь лично я или все потенциальные Юлкины женихи?

При мысли о гипотетических женихах стало как-то некомфортно на душе, но ты продолжил:

– Если бы вместо меня был кто-то другой, вы бы…

– Она совсем ребенок, она моя дочь.

– Она всегда останется твоей дочерью, Эля, – напомнил подошедший маг и обнял жену за плечи. – Ты можешь злиться и негодовать, но она сама его выбрала.