Он знал, что Лине придется немало покривляться и поломаться, пока торпарь из Кроки совсем потеряет голову и в самом деле попадется на крючок.

Тем временем на задворках возле хлева начали продавать скот, и Альфред с Эмилем пошли туда поглазеть.

Папа Эмиля очень удачно выторговал свинью, которая вот-вот должна была опороситься. Но из-за коров начался спор. Один крестьянин из Бастефаля хотел заграбастать всех семерых коров, и папе Эмиля пришлось предложить восемьдесят крон за ту корову, которую он себе присмотрел. Он тихо постанывал, выкладывая этакую неслыханную сумму, и у него уже не оставалось денег даже на покупку кур. Их купил тот же крестьянин из Бастефаля. Только одну он не захотел взять.

— На что мне хромая курица, — сказал он. — Сверните ей шею, и делу конец.

У хохлатки, которой крестьянин из Бастефаля советовал свернуть шею, была сломана ножка, кость срослась неправильно, и злосчастная курица отчаянно хромала. На пригорке возле хлева рядом с Эмилем стоял один из хозяйских мальчишек, вот он и буркнул Эмилю:

— Ну и глупый же дед, не хочет брать Лотту-Хромоножку. А она несется лучше всех кур, ей-ей!

Тогда Эмиль громко крикнул:

— Двадцать пять эре за Лотту-Хромоножку!

Все рассмеялись. Разумеется, все, кроме папы Эмиля. Он подскочил к Эмилю и схватил его за шиворот:

— Ах ты неслух! Сколько еще глупостей ты собираешься натворить за один день? Погоди, насидишься у меня в столярке!

Но сказано — сделано. Эмиль предложил двадцать пять эре, и отступать было поздно. Лотта-Хромоножка стала его собственностью, нравилось это папе или нет.

— Во всяком случае, теперь у меня две собственные животинки, — сказал он Альфреду. — Один конь и одна курица.

— Да, верно, конь и хромая курица, — добродушно поддакнул Альфред и, как всегда, рассмеялся.

Эмиль посадил Лотту-Хромоножку в ящик и поставил его у дровяного сарая среди прочих своих сокровищ. Там у него были: помпа, лопата, бархатная шкатулочка и стреноженный Лукас. Эмиль оглядел свое имущество и остался очень доволен.

Ну, а как там дела у Лины с торпарем из Кроки? Эмилю и Альфреду пришлось прогуляться туда-сюда, прежде чем удалось выяснить обстановку, и они порадовались, что Лина их не подвела: торпарь из Кроки обнимал ее за талию, а Лина кривлялась и гоготала больше, чем обычно. Время от времени она так толкала локтем своего кавалера, что он отлетал к изгороди.

— Видать, это ему по вкусу, — сказал Эмиль. — Только бы она не зашибла его до смерти.

Эмиль и Альфред от души радовались тому, как вела себя Лина. Но кое-кому кривлянье Лины не понравилось. И это был Бультен из Бу.

Он был самый отчаянный драчун и самый горький пьяница во всей Лённеберге, и если на аукционах случались свалки, то главным образом по вине Бультена: ведь чаще всего затевал их он. Ты должен знать, что в те времена работник трудился не разгибая спины от зари до зари, не зная никаких развлечений, весь год напролет. Поэтому такой вот аукцион был для него настоящим праздником, и больше всего ему хотелось на празднике подраться. Иначе он не знал, как совладать с той неведомой темной силой, которая вдруг вскипала в нем, когда он появлялся на людях и пропускал несколько стаканчиков крепкого вина. К сожалению, не все на аукционе пили только лимонад. По крайней мере, Бультен из Бу лимонада не пил.

Он проходил мимо и, увидев, как Лина кривлялась перед торпарем из Кроки, сказал:

— И не стыдно тебе, Лина! На что тебе сдался этот облезлый старый кролик? Уж больно стар он для тебя, неужто ты сама не видишь?

Вот так и начинаются драки.

Эмиль с Альфредом увидели, как разозленный торпарь из Кроки отпрянул от Лины. Хорошенькое дело, только этого недоставало! Неужто Бультен из Бу разрушит все, что задумали Эмиль с Альфредом?

— Сиди, сиди, пожалуйста! — испуганно закричал Эмиль торпарю из Кроки. — С Бультеном я разделаюсь сам!

Подняв свою лопату, он легонько саданул Бультена по спине. Этого-то и не следовало делать. Бультен обернулся и схватил Эмиля. От злости лицо его перекосилось. Эмиль повис в огромных ручищах Бультена, думая, что настал его последний час.

— Отпусти мальчонку, — закричал Альфред, — а не то костей не соберешь, не будь я Альфред!

Альфред был тоже не робкого десятка, да и руки у него чесались подраться. Не прошло и двух секунд, как он схватился с Бультеном так, что кости затрещали. Все этого только и ждали.

«Не пора ли и нам подраться?» — думали работники. Теперь они бежали со всех сторон, чтобы успеть принять участие в драке.

— Это они из-за меня дерутся! — заголосила Лина. — Вот драма-то какая! Вот беда-то!

— Большой беды не случится, ведь у меня в руках лопата, — утешил ее Эмиль.

Бросившиеся в драку молодцы сбились в огромную кучу и, сцепившись, шевелились в ней, точно раки: они толкались и вырывались, кусались, били и молотили друг друга, ругались и орали. Из-под этой кучи силились выбраться Альфред вместе с Бультеном и торпарем из Кроки и еще кое-кто.