То ли от недосыпа, то ли от легкой контузии, но в голове у меня что-то перемкнуло, и я поняла то, до чего никогда бы, будучи в здравом уме, не додумалась. Капитан Терессо порезал мне руку Огненным кинжалом, родным братцем Змеиного. Сделал он это исключительно из любви к красивым жестам, - ну не абордажной же саблей кромсать руку девушке над заклятым кладом!
– безо всякой задней мысли. (Терессо вообще был склонен обставлять все красиво, я уже заметила.) Как действует Огненный, он понятия не имел, сам признался, и в книге мы тоже ничего не нашли, кроме какой-то невнятицы о "возжигании огня". Но, судя по всему, принцип действия у всех этих железяк одинаковый - им кровь нужна. Черт его знает, на что сейчас годен Огненный кинжал, отведавший моей кровушки! Упадка сил я вроде не чувствую, хотя немудрено бы, с такого устатку… Ну да это мелочи. А вот этот "взрыв"… Сдается мне, произошел конфликт! Огненный успел попробовать моей крови раньше, а потом ко мне сунулся Змеиный. И получил по морде от братца! Ой, мама… все еще больше запуталось! Одно хорошо - зловредная магия Змеиного на меня не действует. Надо бы еще предупредить Валя, чтобы поаккуратнее в ним обращался, а то мало ли…

Убедившись, что кинжал не подает признаков жизни (вот ведь, уже начала думать о нем, как о живом существе!), я присела на край кровати и попробовала подремать. Мне это удалось, хотя лучше бы было наоборот - под утро я едва разогнулась. Нет, надо срочно что-то делать! Иначе меня не какой-нибудь кинжал доконает, а банальный недосып!

Я кое-как разогнулась, постаравшись не разбудить Марстена своими стонами и оханьем, и выгреблась за дверь. Там царила сплошная идиллия: двое охранничков мирно кемарили на лестничной площадке, а Пинтиль с неприступным видом возвышался около двери соседней комнаты. Бдил, чтобы Дарвальд не удрал, надо полагать. Вообще, с виду Пинтиль здорово напоминал джинна из арабских сказок: высоченный, с внушительным животом, в шароварах, красной косынке на голове и здоровенной серьгой в ухе.

– Ну, как ночка прошла?
– спросила я, отчаянно зевая.

– Все путём, - прогудел Пинтиль. Он отчего-то проникся ко мне теплыми чувствами. Наверно, еще ни одна такая пигалица не осмеливалась надеть ему на голову поганое ведро, и это внушало Пинтилю некое подобие уважения к моей худосочной персоне.
– Выйти ваш приятель, госпожа Юлия, пытался, только я ему не позволил.

– Правильно сделал, - одобрила я.
– Еще чего не хватало, ночами по дому шляться, будить всех… А теперь пусти-ка меня, я с ним побеседую!

Неизбежно запнувшись о порог, я ввалилась в комнату. Дарвальд, взъерошенный и несчастный, сидел на краю кровати и мрачно рассматривал свои руки. Вид его ясно говорил о том, что бедолага промаялся без сна всю ночь, и только под утро ненадолго задремал.

При виде меня Дарвальд вскинулся с таким видом, что стало ясно - он испугался, как бы не случилось самое худшее. Го-осподи, как же он замучился-то, бедный!..

– Все в порядке!
– поспешила я его успокоить.
– Я просто зашла спросить, как дела у тебя!

– Как у меня могут быть дела, - буркнул Дарвальд, возвращаясь к созерцанию своих рук.
– У меня все нормально… - Он хотел сказать что-то еще, но запнулся на полуслове и посмотрел на меня снизу вверх с неподдельным отчаянием.
– Юлька…

– Ну что?
– Я уселась рядом и обняла Дарвальда за могучее плечо.
– Валь… Ну ты погоди в панику-то впадать, еще не все так плохо! Мы вчера с капитаном весь день в книжках рылись. У него знаешь сколько всяких редких книжищ? Кое-чего даже нарыли, глядишь, и откопаем нужное!

– Не было бы поздно… - мрачно сказал Дарвальд.

– Вот как дам больно!
– пообещала я не менее мрачно.
– Перестань сейчас же!

– Юль, это ты перестань, - поморщился Дарвальд.
– Что ты меня уговариваешь, как маленького? Я же вижу…

– Ну и что ты видишь?
– огрызнулась я.

– Что хуже у нас еще не бывало, - сказал Дарвальд.
– И… Юля… я не знаю, как быть. Правда, не знаю… - В глазах у него стояла такая тоска, что мне сделалось жутко.
– Я не знаю, что мне делать, когда Марстен смотрит на меня и ждет, что я что-нибудь придумаю, как обычно, как всегда придумывал, и вытащу его… а я ничего не могу сделать! Даже соврать толком не могу, он же и сам прекрасно все понимает… - Дарвальд резко выдохнул, отвернувшись от меня.
– Я все бы отдал, лишь бы его спасти, лишь бы он был жив! Юль…

– Что?..

– Я не смогу без него…

Я открыла рот, чтобы еще раз грозно пообещать треснуть Дарвальда по башке, если не прекратит высказывать свои упаднические мысли, но подавилась словами и умолкла. Ну что я могла сказать?!

Подозреваю, мы бы закончили бурными рыданиями друг у друга на плече, если бы в дверь деликатно не постучали, и Пинтиль не сообщил басом:

– Госпожа Юлия, туточки к вам капитан пришли!

– Ну так впусти его!
– подскочила я. Не могу я переносить эти сцены, даже если искренне сочувствую и переживаю!

Капитан Терессо сегодня был особенно хорош (я даже вздохнула) - чисто выбритый, в новенькой серой куртке из тонкой, как мне показалось, замши, высоких сапогах и невозможной шляпе, правда, без перьев. Зато оружия на нем на целую роту бы хватило.

– Доброе утро, Юлия, - вежливо поклонился он, снимая шляпу. Мне такое обращение безумно льстило, хотя я и понимала, что на красивую даму никак не тяну. Да что там, я и просто на даму не тянула, если на то пошло!
– Доброе утро, господин Тарм.