Гарри энергично потряс головой:

— Этого не случится. Я не могу жить без тебя.

— Может, мне приехать в Англию? — предложила Лидия.

Гарри усмехнулся.

— Милая, ты не сможешь там жить. Ты... — он помолчал, подыскивая слова, — тепличный цветок, привыкший к жаркому климату. Я не хочу, чтобы ты ради меня пожертвовала своей родиной, и никогда не стал бы об этом тебя просить.

— Но ты же сделаешь это ради меня? — спросила, немного подумав, Лидия.

Гарри вздохнул: «Как найти понятные ей слова?»

— Я — другое дело. Я уже четыре года живу на Востоке и привык к здешнему климату и здешним людям. — Он нежно сжал ее руку. — Пожалуйста, пойми: это вовсе не жертва. Я сам этого хочу. Хочу быть здесь, с тобой, жениться на тебе — с твоего разрешения — и растить наших детей на их родной земле. Надеюсь, ты тоже этого хочешь?

— Да, но... — Лидия покачала головой, — ты собираешься многим пожертвовать ради меня.

— Любимая, — ласково утешил он ее, — мы созданы друг для друга. И я впишусь в твой мир куда лучше, чем ты в мой, поверь.

— Значит, — проговорила Лидия, подняв голову, — ты уедешь домой, а я буду ждать твоего возвращения?

Гарри стиснул ее в объятиях и поцеловал.

— Я вернусь, — пообещал он, обхватив ее лицо руками. — Обязательно вернусь, милая. Верь мне.

— Я должна тебе верить, — произнесла она со вздохом, потом улыбнулась. — А сейчас, пожалуйста, расскажи о своей жизни в Англии. Я хочу знать, кто ты такой.

Держа Лидию в объятиях, Гарри заговорил о себе, о своих родителях и об Англии. Он описал зимние, пробирающие до костей ледяные ветра и теплые летние вечера — редкие, но такие желанные. Поведал о школе, о том, как пошел в армию, которую ненавидел.

Тут он остановился: последующие события его жизни были неразрывно связаны с Оливией, а он уже понял, что Лидия не должна знать о жене.

Девушка слушала, затаив дыхание.

— Возможно, когда-нибудь ты возьмешь меня на свою родину. Покажешь теплицу своей мамы и те прекрасные цветы, которые там растут. У нее есть орхидеи? — спросила Лидия.

— Нет, вряд ли, — признался Гарри.

— Значит, когда ты поедешь домой, я дам тебе несколько орхидей — в подарок твоей маме. Скажи, что это от меня, от твоего Тепличного Цветка, — улыбнулась она.

— Ох, Лидия! — Больше не в силах сдерживаться, Гарри поцеловал девушку. — Как же я тебя люблю!

Когда он ее раздевал, Лидия была послушна и отвечала с такой же страстью, понимая, что у них осталось совсем мало времени, ведь Гарри скоро уедет.

Они заснули, утомленные душевными переживаниями: оба вели двойственное существование и изо всех сил пытались преодолеть эти противоречия.

Перед самым рассветом Лидия встала и нежно поцеловала Гарри.

— Гарри, мне надо уйти к себе в номер, пока никто не заметил моего отсутствия.

— Конечно. — Он притянул ее к себе и страстно поцеловал в губы. — Поверь мне, мой ангел, мой прекрасный цветочек, я никогда тебя не подведу.

— Знаю, — отозвалась Лидия, одеваясь.

— Я люблю тебя, — прошептал Гарри, когда любимая шла к двери.

— Я тоже тебя люблю, — ответила она, закрывая за собой дверь.

Чувствуя неминуемое приближение разлуки, они использовали каждую минуту, чтобы побыть вместе. Гарри встречался с Лидией во время ее обеденного перерыва. Они только разговаривали, но даже простое прикосновение друг к другу обоим казалось счастьем. По ночам, когда Гарри возвращался из бара, Лидия ждала его в номере. Они занимались любовью — уже без спешки. Лидия делалась все увереннее и с восторгом находила новые способы доставить ему удовольствие.

Гарри целовал и ласкал каждый сантиметр ее совершенного тела. Он изучил на нем все складочки, все ложбинки. Ее рост составлял чуть больше пяти футов, однако она была пропорционально сложена: короткая верхняя часть туловища, нежно округлые бедра, длинные ноги медового цвета и красивые маленькие ступни, помещавшиеся в его ладонях.

Потом они лежали, обнявшись, и продолжали ласкать друг друга, томно обсуждая планы на будущее и делясь своими мечтами.

Утром, когда Лидия от него уходила, Гарри удовлетворенно задремывал. Теперь он понимал, почему парни, сидевшие с ним в Чанги, постоянно вспоминали удовольствия плотской любви. Его бросало в краску при мысли о тех быстрых механических соитиях, которые были у него с Оливией. Это все равно, что сравнить блеклый январь в Норфолке с жарким и ярким таиландским летом.

Гарри не сомневался: он наконец-то нашел то, что искал. Раньше его существование казалось ему бессмысленным. Страдания последних лет лишь подчеркивали тщету жизни. Однако всего несколько недель кардинально изменили все. Теперь он смотрел в будущее с радостью и надеждой. Решив вернуться сюда навсегда, он ощутил уверенное спокойствие, хотя и знал, что это решение причинит боль и ему, и его близким.

Если раньше рассвет знаменовал для него всего лишь приход нового трудного дня, который надо как-то пережить, то сейчас Гарри чувствовал себя по-настоящему счастливым.