— Да. У нас жили по сорок офицеров и больше, — объяснила Оливия, когда они обходили фонтан, который не работал с тех пор, как ввели закон военного времени, касающийся экономии воды. — Старый дом был забит до отказа, ведь, помимо инвалидов, мы, разумеется, предоставляли жилье дружинницам «Земледельческой армии». Миссис Дженкс — святая женщина: опыт обслуживания большого числа гостей сослужил ей хорошую службу.

— А где жили ты, мама и папа? — поинтересовался Гарри.

— Мы на время переехали в восточное крыло. Как ты знаешь, там не слишком шикарно, но у нас хотя бы было, где спать, — ответила Оливия. — Твой папа притворялся недовольным и частенько отчитывал офицеров за то, что они ходят по дому в грязных сапогах. Но мне кажется, втайне это доставляло ему удовольствие. Все-таки он выздоравливал, и у него всегда было с кем поболтать.

— Надо думать. Вижу, в мое отсутствие у тебя хватало забот.

— У всех нас хватало забот, — скромно возразила Оливия. — Но я должна предупредить тебя, милый: дом нуждается в срочном ремонте. Здесь жило слишком много народу, и все недостатки вылезли наружу. На мой взгляд, ты вернулся как раз вовремя. Старые помещения выглядят довольно мрачно: повсюду больничные койки и медицинское оборудование.

— Однако тем парням, которые поправляли здесь здоровье, наверняка пришлись по вкусу наши условия.

— Да. В хорошую погоду они обычно сидели на террасе. Конечно, выжили не все, — вздохнула Оливия. — Например, у одного бедолаги в голове застряла пуля, и из-за этого он ослеп. Когда у меня было время, я читала ему книжки. Так вот, однажды вечером, пока я читала, он вдруг умер — прямо у меня на глазах. — Голос Оливии охрип от волнения. — Врачи предположили, что смерть наступила в результате смещения пули.

— Господи, какой ужас! — виновато произнес Гарри.

Ему и в голову не приходило, что Оливия и его родители сильно страдали в годы войны. Он думал, они надежно укрыты от бед стенами Уортон-Парка. Но, судя по рассказам, которые он услышал за обедом, им тоже пришлось хлебнуть лиха.

— Здесь была бомбежка? — спросил он.

— На Норидж сбросили несколько бомб, но нас, слава Богу, не тронули.

— В поместье есть жертвы?

— Да, — печально ответила Оливия. — Мы потеряли девятерых парней. Я дам тебе список — может быть, ты навестишь их семьи. А всего несколько недель назад на пляже в Вейбурн-Бич мистер Кумб подорвался на мине. Можешь себе представить горе миссис Кумб.

— Кошмар! Бедная миссис Кумб! Значит, мы остались без управляющего фермерским хозяйством?

— Да. Мы ждали, когда ты вернешься и подыщешь ему замену. А еще... — Оливия закусила губу. — Помнишь Венецию?

Гарри усмехнулся:

— Как ее можно забыть? Такая яркая девушка!

— Да, готовая на любые авантюры. Наверное, поэтому она уехала во Францию собирать сведения для какой-то тайной организации. В общем, три года назад она исчезла, и мы только недавно узнали, что с ней случилось. — Оливия помолчала, потом добавила: — В Париже она попала в плен. Нацисты пытали ее, а потом застрелили.

— Искренне сочувствую тебе, Оливия. Я знаю, как ты ею дорожила, — тихо произнес Гарри.

Оливия сморгнула слезы.

— Спасибо. Как хорошо, что все наконец-то закончилось! Надеюсь, скоро жизнь вернется в нормальное русло. А сейчас, — она прочистила горло и взяла Гарри под руку, — я покажу тебе наш огород. Это почти единственное место, которое не захирело после твоего отъезда.

Она толкнула калитку, и Гарри увидел ухоженные грядки с овощами. Их стало втрое больше, чем раньше.

— Оливия! — восхищенно воскликнул Гарри. Он хотел добавить «милая», но не смог произнести это слово. — Как тебе удалось это сделать без Билла?

— Сама не знаю, — улыбнулась она. — Пришлось научиться. Джек старался изо всех сил, и в результате мы кормили своих пациентов полезными продуктами.

В углу парка, поблескивая на солнце стеклом, виднелась теплица. Гарри пошел туда.

— К сожалению, в теплице дела обстоят не так хорошо. Вместо цветов там выращивали помидоры. Билл, вернувшись, сразу же впрягся в работу. Он завозит семена и сажает, постепенно возвращая теплице былую красоту. Мне кажется, это его успокаивает.

— Зайдем? — Гарри указал на дверь.

— Конечно, если хочешь, — согласилась Оливия.

Гарри распахнул дверь, и в нос ему ударил сильный аромат, пробудивший одну-единственную мысль: Лидия!

На мгновение у него закружилась голова, и он слегка пошатнулся.

— Гарри, тебе плохо? — Встревоженная Оливия тронула его за руку.

— Не надо! — резко осадил он жену, отмахнувшись, и тут же пожалел об этом. — Прости, я... — Гарри осекся и пошел вдоль цветочных рядов, но вдруг с удивлением остановился перед лотком с орхидеями. — Разве они здесь были? Что-то я не помню.