— Но боюсь, из-за этого у тебя прибавится работы, милый. Я уверена: когда мы скажем твоей маме, она с удовольствием поможет тебе с домашним хозяйством. Вот только оправится после ужасного гриппа, который так ее истощил. Ну, ничего, скоро наступит весна. Ох, Гарри, — выдохнула Оливия и неожиданно прослезилась, — у нас будет ребенок!

Оливия не привыкла показывать свои чувства, поэтому смутилась и, достав из кармана своего кардигана носовой платок, поспешно высморкалась.

— Прости, немного разволновалась. Не думай, я не стану плаксивой куклой! И вообще больше не буду тебе надоедать.

Только сейчас Гарри понял, какой у Оливии сильный характер. В последние месяцы он ею откровенно пренебрегал, если не считать случайных моментов близости, которые были начисто лишены нежности и тепла. Обращался с ней в лучшем случае с подозрением, а в худшем — с презрением. И вот сейчас она почти извиняется за то, что ждет ребенка, потому что боится, вдруг ему это не понравится.

Гарри внезапно прозрел. Стыдясь собственного эгоизма и ругая себя за черствость, он опустился перед ней на колени и взял ее за руки.

— Милая, я так счастлив! Отдыхай столько, сколько нужно. Ты это заслужила. — Он обнял ее и прижал к себе. — Когда мы скажем маме?

— Я думаю, за обедом.

— Пусть миссис Дженкс приготовит что-нибудь вкусненькое. Отпразднуем это событие. Ты у меня просто умница!

Оливия кивнула, просияв от его внимания. В ее сердце загорелся огонек надежды: как знать — может, это станет поворотным пунктом в их отношениях и между ними, наконец, возникнет настоящая близость?

Когда Адриана, еще слабая после гриппа, узнала про беременность невестки, она, как и предполагала Оливия, пришла в восторг. После обеда Гарри отправился в конюшни, оседлал лошадь и поскакал по слякоти, смешанной с остатками снега.

Миновав маленький лесок, он увидел полную панораму Уортон-Парка и остановил лошадь. У него впервые возникло чувство гордости при мысли о том, что все это — его владения.

«Теперь я лорд, хозяин поместья, и даже мама вынуждена считаться с моими желаниями. К тому же пока что я отлично справляюсь с работой. Скоро у меня появится наследник — возможно, даже сын, который после моей смерти возьмет в свои руки бразды правления. А потом, Бог даст, пойдут и другие дети...» Это вселяло надежду

«Лидия...»

Гарри в отчаянии опустил голову и прижался щекой к бархатистой шее лошади.

«Если бы жизнь сложилась по-другому, я бы провел остаток дней с любимой... Но со всех сторон — препятствия. Уортон-Парк — вот моя участь с рождения. И от этого никуда не деться».

Во рту у него пересохло, а к горлу подкатил ком, когда он вновь подумал о том, что ему предстоит жить вдали от Лидии.

— О Боже... — прошептал Гарри.

«Надо смириться, перестать мучить себя и окружающих, особенно Оливию. Она не виновата в том, что я воспылал страстью к другой женщине, и заслуживает, по меньшей мере, внимания и заботы. Но сначала нужно найти Лидию и освободить мой любимый Тепличный Цветочек от пустых ожиданий: пусть живет дальше без меня. Но как это сделать? Оливия беременна, ей нужен отдых, и я не могу бросить ее и поместье. Придется остаться хотя бы до тех пор, пока не родится ребенок. Что же придумать?»

Гарри вновь пришпорил лошадь: в его голове созрело решение. Он прискакал в конюшни, спешился, передал лошадь конюху и решительным шагом направился к теплице. Билл находился там — сидел на табуретке и сосредоточенно разглядывал корни орхидеи.

— Добрый день, ваша светлость. Как дела? — Билл доброжелательно улыбнулся.

— Все хорошо, Билл. Спасибо. — Гарри до сих пор с трудом воспринимал свой новый титул: он привык, что «его светлостью» называли отца.

— К сожалению, сегодня тоже без новостей.

— Понятно. — Гарри подошел к Биллу и какое-то время смотрел, как тот работает. — Я их и не ждал. Похоже, она исчезла.

Билл отложил пипетку и взглянул на Гарри.

— Исчезла? Что вы имеете в виду?

— Ушла из отеля, и никто не знает, куда подевалась. Я не нахожу себе места от беспокойства.

— О, Господи, — выдохнул Билл. — Сочувствую. Я могу вам чем-то помочь?

Гарри набрал в легкие побольше воздуха.

— Да, Билл, можешь...

В половине пятого Элси взяла поднос с чаем, поднялась на второй этаж и постучалась в спальню Оливии. Войдя, увидела, что госпожа еще спит.

— Просыпайтесь, ваша светлость!

Оливия зашевелилась и открыла глаза.

— О Господи, уже пятый час? — сонно пробормотала она, и лицо ее расплылось в блаженной улыбке. — Наверное, я испытала сильное облегчение, рассказав обо всем Гарри.

— О чем вы ему рассказали? — Элси поставила поднос рядом с кроватью.

Оливия обернулась. Ее прекрасные бирюзовые глаза сияли счастьем. Она взяла горничную за руку.

— Дорогая Элси, сейчас, когда Гарри и его мама уже знают мою новость, я могу рассказать и тебе. Я жду ребенка. Он должен родиться в июне.