Вирджиния покачала головой. Она не слишком-то умела лгать.

— А когда ты освободишься, — продолжала Сэди, — ты будешь знаменитой. Ради такого стоит жить, верно?

Об этом Вирджиния не думала. На ее лице появился слабый призрак улыбки. Снаружи шериф Бейкер повторял приказ — выбросить в дверь оружие и выйти с поднятыми руками.

— У вас есть десять секунд, леди! — заявил он. — Я сказал — десять.

— Я больше не смогу унижаться, — прошептала Вирджиния. — Не смогу.

Сэди пожала плечами.

— Жаль, — отозвалась она. — Дождь стихает. Там, в небе, луна.

— Луна? В самом деле?

Бейкер начал отсчет.

— Ты сама должна решить, — сказала Сэди. — При малейшей возможности они тебя пристрелят. И с радостью.

Бейкер досчитал до восьми. Вирджиния встала.

— Стойте! — крикнула она в дверь.

Бейкер прекратил считать. Вирджиния бросила пистолет в грязь.

— Хорошо, — сказала Сэди. — Я рада.

— Я не смогу одна, — ответила Вирджиния.

— В этом нет нужды.

На парковке собралась внушительная аудитория: разумеется, Эрл и Лаура-Мэй, Милтон Кэйд, Дуэйн со своей девушкой, шериф Бейкер и его помощник, кучка постояльцев мотеля. Они молчали и смотрели на Вирджинию Гир со смешанным выражением тревоги и благоговейного трепета на лицах.

— Подними руки вверх, чтобы я их видел! — крикнул Бейкер.

Вирджиния сделала, как он велел.

— Погляди туда. — Сэди указала в небо.

Луна поднималась в зенит, огромная, белая.

— Почему ты застрелила его? — спросила девушка Дуэйна.

— Дьявол велел мне это сделать, — ответила Вирджиния, глядя на луну и изображая на лице как молено более безумную улыбку.

Обстоятельства, сложились так, что Грегориус стал владельцем неисчислимого состояния. Ему принадлежали корабли и дворцы, лошади, города. Его богатство казалось столь огромным, что тем, кто оценивал размеры его собственности — после того как события, о которых здесь говорится, подошли к чудовищному концу, — проще было перечислить, чего Грегориус не имел.

Он был очень богат, но далеко не счастлив. Он вырос католиком, и в молодости — до того, как ему улыбнулась удача, — в тяжелую минуту не раз искал утешения в вере. Но он пренебрегал религией, и в итоге, в возрасте пятидесяти пяти лет, когда весь мир лежал у его ног, проснулся однажды ночью и обнаружил, что Господь оставил его.

Это был тяжелый удар. Однако Грегориус тут же предпринял шаги с целью исправить дело. Он поехал в Рим; он говорил со святейшим Папой; он молился день и ночь; он основал духовные семинарии и лепрозории. Однако Бог не желал показать ему даже кончик ногтя. Господь покинул Грегориуса.

Близкий к отчаянию, он вбил себе в голову, что сможет вернуть милость Творца, если не пожалеет свою душу и подвергнет ее опасности. Эта идея была не совсем безумной. «Предположим, — думал он, — я организую встречу с Сатаной, с нечистым. Неужели Господь, видя меня на краю гибели, не будет просто обязан вмешаться и снова принять меня к себе?»

Замысел хорош, но как реализовать его? Дьявол не является по вызову даже к таким промышленным магнатам, как Грегориус. Изучение вопроса показало, что традиционные методы вызывания князя тьмы — надругательство над святынями, жертвоприношение младенцев — не более эффективны, чем благотворительность — для обретения благодати. Лишь после года напряженных изысканий Грегориус разработал свой грандиозный план. Он построит ад на земле, современное инферно — такое, что искуситель сам поддастся искушению и придет туда, как кукушка прилетает в чужое гнездо отложить яйцо.

Повсюду искал он достойного архитектора и наконец нашел: тот изнывал в сумасшедшем доме в окрестностях Флоренции. Его звали Леопардо, и его проекты дворцов Муссолини обладали безумным величием, как нельзя лучше соответствовавшим намерениям Грегориуса. Леопардо забрали из дома скорби — вонючего, несчастного старикашку — и вернули к прежним мечтам, ибо созидательный гений не покинул его.

Чтобы питать его вдохновение, собрали описания ада из всех величайших библиотек мира — и реалистические, и метафизические. В поисках запретных образов преисподней раскапывали запасники музеев. Перевернули каждый камень, под которым могло скрываться некое тайное знание.

В результате проект нес в себе что-то от де Сада и Данте, еще больше — от Фрейда и Крафт-Эббинга. Но более всего в нем содержалось такого, что до сих пор не вмещалось в границы человеческого разума; или, по крайней мере, такого, что никто не осмелился бы доверить бумаге.

Выбрали участок земли в Южной Африке, и началась работа по строительству нового ада Грегориуса. Проект побил все рекорды: финансирование было неизмеримо больше, стены здания — мощнее, а линии — изысканнее, чем у любого сооружения в мире. Грегориус наблюдал за его медленным возведением с тем же энтузиазмом, какой испытывал в начале строительства своей экономической империи. Конечно же, многие решили, будто он потерял рассудок. Старые друзья отворачивались от него, и несколько его компаний разорились, когда вкладчики прослышали о безумии хозяина. Но это не волновало Грегориуса Его план не может провалиться. Дьявол должен явиться — хотя бы из любопытства, чтобы поглядеть на левиафана, возведенного в его честь. А когда он придет, его встретит Грегориус.