Шрифт:
Смотришь на конфеты «Моцарт» и думаешь, вот бы машину времени — застать бы Моцарта в кофейне — и сунуть ему под нос этот «Моцарт Кюгель» со словами «Ну что, доигрался?»
Должны быть конфеты с ликером «Моцарт и Сальери». Или вообще — шоколадный набор «Композиторы», Бах там, Шуберт.
Мой приятель, стоя на пешеходном переходе вместе со своей юной подружкой, спросил у нее: «Что же мне с тобой дальше делать?» В этот момент зажегся одновременно красный и зеленый свет. Она рассмеялась и сказала: «Все можно и все нельзя!»
Есть люди, от которых исходит запах свежести.
Мы с Женей летели на самолете из Турции домой, в Москву. Где-то в середине полета появились две стюардессы, волоча за собой тележку с обедом. В этот самый момент самолет неприятно завибрировал, а через пару минут стал сильно трястись. Девушка, сидевшая рядом, перестала есть и сильно побледнела. В хвостовом отсеке взрослый дядя стал неестественно громко скандалить со стюардессой из-за какой-то нелепой причины. По прошествии десяти минут к тряске самолета прибавился вой и рев двигателей. Мы с Женькой были очень голодны и жадно набросились на еду. Когда стало совсем жутко, и кругом люди уже находились в паническом состоянии, я уловила, что Женя зовет меня; наклонившись к ней, я услышала: — Лизка, ешь скорее, а то не успеем!
«Все мы знаем только кусочки чужих жизней и очень бы удивились, если бы могли увидеть всё…»
(Iris Murdock «Under the Net»)Когда видишь даже давно знакомых людей за работой, к твоему старому доброму чувству симпатии к ним, прибавляется особое, новое очарование. Они становятся немного «чужими»; ты вдруг видишь неизвестные дотоле тебе, скрытые стороны; появляется непривычное выражение лица, профессиональная сноровка движений, обособленная самостоятельность суждений. Ты, по сути, переживаешь состояние «jamais vu»… Как неузнаваемо меняется твой одноклассник, с которым бок о бок просидел пять лет в школе, когда он начинает налаживать сложную фотографическую аппаратуру, или милый и простоватый мальчик — сосед, ловко прибивающий давно не желавшую слушаться дверку шкафа. Еще Пруст отметил, что женщин испокон веку влечет к людям в профессиональной форме, так как им (женщинам) мерещится какой-то новый, неизвестный мир, а форма — тайный знак причастности к этому миру.
Как весело иногда бывает нарушить привычный порядок, и, к примеру, поесть среди ночи! Причем обставить все по-настоящему, подогрев суп и накрыв на стол. Впервые я испытало это странное, щекочущее веселье ещё в детстве, когда, проснувшись от света и кухонных звуков, вышла на кухню и увидела мою бабушку Элю в ночной рубашке, как ни в чем не бывало, наливавшую борщ в тарелку. Уже будучи 25 лет, я с моей подругой Еленой, подгоняемые ночным аппетитом, обходили пол-Вены в поисках незакрытых кафе, и с помощью ее удивительного, почти «навигационного» чутья, находили — то бодрствующий ларек с сосисками разных видов, то незакрытый, вопреки строгому австрийскому порядку и благодаря австрийскому же вину, итальянский трактирчик, где хмельные хозяева радушно кормили нас всей этой пестрой итальянской снедью — пастой, пиццей, спагетти…
В доме — беспорядок, и все часы показывают разное время.
Детство
Еще одна игра — камень, ножницы, бумага… раз, два, три! Джибра вместе со своим приятелем играл в эту игру до остервенения, до хрипоты, пеной у рта выкрикивая «камень, ножницы, бумага!», пока, наконец, их насильно не растаскивали в стороны учителя, а мальчики все продолжали судорожно выкидывать пальцы и выкрикивать заветные слова…
В низких лучах заходящего солнца плавает тополиный пух… Если долго смотреть на это — возникает ощущение невесомости…
Жидкие деньги.
Ликующее летнее утро… «Атласный» лиственный шум. Листва «наливается» солнцем, потом вдруг солнце «оттекает», чтобы через мгновение — снова проникнуть… На полу — горячие солнечные полосы и пятна… Особое блаженство чувствовать все это сквозь закрытые веки — и ощущать всем своим существом тяжелую сладость земной неволи…
Детство
Разноцветное монпансье, похожее на пуговки. В жестяных коробках — высоких цилиндрических и низеньких круглых. Обычно на дне образовывался громыхающий слипшийся ком. Такой же формы, но упакованные в прозрачные, быстро рвущиеся пакетики, были леденцы от кашля; глубокого зеленого цвета, манящие, обещающие кислый, дюшесный вкус… Но как они предательски разочаровывали! Как мстили своим аптекарским, долгим лекарственным привкусом…
Детство
«В гостях у сказки»; чужая, питерская передача «Сказка за сказкой». Всегда сказку прерывали на самом интересном месте и беспощадно заставляли ждать. Целую неделю! Тетя Валя вкусно шуршала письмами, поделками и рисунками юных зрителей. Однажды я видела там, в ее налакированных пальцах (о, счастье!) и свой гуашевый рисунок.
Сказка
Один маленький котик считал, что в мире пять стихий: Огонь, Земля, Вода, Воздух и Молоко.
Диссиденты
Шли мы со Свиньком и Майклом поздним вечером на флэт, к кому-то в гости. Стоял ноябрь-месяц. Идти было долго, вечер был холодный, промозглый; ветер безжалостный, проникающий во все закоулки, злобно швырял нам в лицо пригоршни колючего снега… Слякоть, ноги промокли. Помню, совсем мы из сил выбились от всего этого бесконечного холода, оттого, что ближайшие полгода будет все так же холодно и мерзко, и ничего-то с этим не поделаешь, и винить вроде некого… И тогда Свинек выпрямился в своем бедном пальтишке, (которое он почему-то гордо именовал «охотничьем») и крикнул, потрясая кулаком: «Это все правительство виновато!»