Шрифт:
«Ребята» недоуменно уставились на меня, на лицах мальчиков застыло радостное ожидание…
«Эта бесстыжая устроила безобразие на сцене! Разыграла из себя петрушку! Да как ты посмела! Перед комиссией из РОНО!» Когда она в своей обличительной речи дошла до моих родителей, я, срывающимся голосом сказала ей, что она не имеет права так разговаривать со мной и оскорблять моих родителей, и, рыдая, выбежала из класса, хлопнув дверью.
Через пару минут дверь снова грохнула, и в пустой холл вывалились два моих одноклассника: Макс Коняев и Сашка Филатов. Они подбежали ко мне, и, приседая и корчась от смеха, спросили: «Лиз, а ты как петрушку разыграла? Вышла типа на сцену, такая, вся в бубенцах и в колпаке, и начала: «Бе-Белая Бе-береза под-дэ-дэ моим окном…»
Начало действия вещества ощущается как тот момент, когда поезд незаметно трогается с платформы. Мир «тронулся» с места.
Клей «Момент», какое тонкое название! Как будто создававшие его знали, что этот клей будет пользоваться большой популярностью у наркоманов.
Изобретение
Будильник, у которого вместо звона в назначенный час, раздается настырное кошачье мяканье — типа: «Мяу…Мяу…Мяу». Или вой мартовских котов; звуки их драки, такие внезапные, а потом — тишина. Для тех, кто любит собак — будильник с лаем.
Кони
Мой приятель Илья сидел со своим другом Лявданским на берегу и беседовал с ним об изяществе Пруста. В море на серфинге ездил туда — сюда брат Лявданского, Семен. Лявданский, не отрываясь, смотрел на брата, и, вроде бы слушал Илью, кивал, соглашался, время от времени говорил «о, да, да!» и «несомненно».
Вдруг на середине разговора, Лявданский вскрикнул: «Ой, упал!» Илья разозлился и закричал на Лявданского: «Да ты слушаешь меня или нет?!»
Лявданский повернул к нему безмятежное лицо и спокойно спросил: «Кони? Какие кони?»
Пойду, погляжусь в свою фотографию.
Фильм второй половины 18 века.
История любви
На работе справляли день рождения сотрудницы. Провозгласили традиционный тост «за родителей». Я спросила у нее как познакомились ее родители.
События происходили во время Великой Отечественной войны. Ее мать работала медсестрой в Москве. Как многие люди в то время она была донором и регулярно сдавала кровь для фронта.
Кровь заливали в специальные банки, к ним прикрепляли этикетку, где помимо группы крови указывали имя, фамилию донора и место сдачи крови.
Однажды в прифронтовой госпиталь привезли тяжело раненого офицера, без сознания и с большой потерей крови. Понадобилось срочное переливание, однако у него была редкая 4 группа.
Нашлась одна банка с этой группой и ее полностью перелили офицеру.
Потом раненого перевели в тыл, подальше от линии фронта.
Собственно, ничего необычного в этом нет, если бы не кровь. Офицеру, который уже через месяц оправился от ран, не давала покоя кровь, которая была в нем — он постоянно думал о той, что отдала ему кровь и спасла жизнь.
С большим трудом, через несколько месяцев, по указанным на этикетке данным он разыскал ее и познакомился с ней. Влюбился и сделал ей предложение. Потом они поженились.
Все же, кровь — великая вещь, она все помнит. После таких историй начинаешь верить в действенность разных ритуалов — братания, например.
Перочинный ножик
Была я в магазине, вижу — на витрине отличный перочинный ножик лежит, и всего за 15 тысяч. Можно было бы на этом и закончить, но я вспомнила историю про Женю.
Папа рассказывал. Женьке тогда было пять лет. Женька все приставала к отцу: «Подари перочинный ножик, да подари перочинный ножик!» Папа не отдавал, а потом как-то спросил: «А зачем тебе, Дюзик?»
«Дюзик» упорно молчал.
— Ну все же зачем? — не сдавался папа.
— Пойду Лизке голову отрежу — серьезно ответила Женька (мы были в ссоре).
Разговор
Папа сидит в большой комнате с мамой, дядей Эдиком и бабушкой и рассказывает свои любимые отрывки из всемирной истории. Любимые отрывки — это, конечно, великие войны. Со страшными подробностями типа — как кого пытали татаро-монгольские воины.
— Так ты знаешь, что после этого сделал Тамерлан? — спрашивает папа, наклоняясь к дяде Эдику. Тому не хочется слушать — он боится и брезгливо морщится.
— Да уж ничего хорошего он сделать не мог… — говорит он со слабой улыбкой.
— Он перерезал всем послам глотки, а потом взял посадил… (кого-то там, не расслышала) в клетку и… — Дальше идет подробный рассказ минут так на 10 про всевозможные истязания и ужасы. Дядя Эдик не хочет подать виду, что трусит, и с напряжением слушает.
— А дальше Тамерлан двинулся на Китай и в походе умер.