«Роют, как кроты, с поста едва заметны, не говоря уже о перевале или «зеленке». Даже через «ночники», — думал Шрамко. — Хорошо хоть на посту можно было дышать нормально. А вот умыться не мешало бы. Но это потом. Сейчас не отвлекаться. Козин может выйти на связь в любую минуту. Впрочем, до этого наверняка ночную тишину разорвут выстрелы. Черт бы побрал этого Мадраса! Не сиделось ему в Грузии. Пил бы вино, жрал шашлык вместе со своим отрядом. Нет, потянуло в Россию. Но здесь ты, сучонок, и останешься. Любому везению когда-нибудь приходит конец».

Главарь крупного бандформирования, прорвавшего границу, прекрасно видел все, что происходило на посту, находясь в лесном массиве в удобной лощине, окруженной кустарником, вооруженный прицелом снайперской винтовки. Он видел, как приезжали и уезжали к объекту машины в сопровождении бронетехники, как на крышу здания блокпоста выходили офицеры и внимательно осматривали «зеленку», перевал, ущелья. Отряд Мадраса вышел в массив около полудня, поэтому главарь не мог определить, являлось ли подобное движение обычным или только сегодня было таковым.

Из «зеленки» главарь банды не мог рассмотреть только то, что происходило с западной части здания. Поэтому после выхода на пост санитарной машины и бронетранспортера он связался поочередно с командирами групп, направившихся в ущелье и там среди камней устроивших пункты наблюдения.

Первым был Талмас, чья банда засела в ущелье Джекум.

— Талмас?! Я!

— Да?!

— Ты видишь пост?

— Только сторону, где в капонирах стоят БМП и танк, а точнее, сторону, обращенную к перевалу.

— Как оцениваешь объект?

— Слишком много суеты. Но в целом крепкий опорный пункт, охранение несет службу бдительно, солдаты смотрят на «зеленку» и перевал беспрерывно, меняя друг друга. Судя по осмотру, русские рассчитывают вести оборону с этих направлений.

— А то, что происходит с западной стороны?

— Та часть здания, что смотрит на плато, мне недоступна для наблюдения.

— Понял тебя.

— Разреши отдых бойцам, Мадрас!

— Разрешаю, но не всем сразу.

— Само собой.

— Бодрствующим носа из ущелья не показывать.

— Да.

Вторым главарь всего бандформирования вызвал на связь Наби, чья группа находилась в ущелье Атылюх:

— Наби?!

— Слушаю.

— Видишь западную сторону поста?

— Это куда подъезжала санитарная машина?

— Да.

— Только часть.

— Что скажешь по санитарному «УАЗу»?

— Из него выходили люди, наблюдатели засекли трех человек.

— Трех? — переспросил главарь.

— Да.

— Они возвращались перед отъездом машины?

— Этого сказать не могу, наблюдатель в то время менял позицию.

— Плохо. Смотреть за постом внимательно и отправь человека западнее, откуда он мог бы видеть всю западную часть блокпоста.

— Это сложно. Рельеф плохой.

— Но надо. Выполняй.

— Да.

Мадрас передал гарнитуру радиостанции связисту:

— Ты уверен, Каха, что русские не могут перехватить наши переговоры?

— Уверен, командир.

— Почему?

— Для перехвата радиопереговоров необходима специальная аппаратура.

— Разве ее не может быть внутри здания?

— Может, но для перехвата необходимо выставить антенну, которая ловила бы сигналы наших станций, а такой антенны на посту не выставлено.

— Ты можешь ее не видеть?

Связист усмехнулся:

— Нет, Мадрас. Она имеет форму дуги, выставленной метра на три. Не заметить ее невозможно.

— А если антенна на западном участке?

— Нет, она должна быть выставлена на крыше здания.

Мадрас проговорил:

— Да, на крыше ничего подобного нет.

Главарь повернулся к заместителю Умбету Сарагу:

— Умбет, я отдохну, ты будь здесь. Фиксируй все, что будут делать русские.

— Да, командир.

Мадрас отошел в глубь лощины, бросил на траву развернутый спальный мешок, прилег на него.

Проспал он до 7 часов. Встал, умылся из фляжки, после чего подполз к заместителю:

— Ну что?

— Ничего. Пост как пост. Ты уже решил, как будем ликвидировать его?

— Решил, но пока оставлю решение при себе. Посмотрим, как пост подготовится к несению службы в темное время.