В горле как-то разом пересохло, а воздуха стало не хватать. Организм, несколько лет соблюдавший вынужденное целомудрие, буквально взбунтовался.

Однако вопрос по-прежнему требовал ответа, и я невольно облизнула пересохшие губы. После чего собрала остатки решимости и выдавила:

– Н-нет.

– Врешь, – внезапно хриплым голосом проговорил Ардан мне прямо на ухо.

Миг, и я оказалась прижатой к кровати, буквально втиснутой в нее жарким телом, ощущая мускулы, перекатывающиеся под кожей мужчины. Но вместо того чтобы возмутиться, что нисколечко не вру, я неожиданно даже для себя зарылась обеими руками в шелковистые снежные волосы и притянула голову Арданэллира еще ближе. Мое тело однозначно дало понять даже мне – вру, и еще как!

А в следующую секунду его губы, оставив обжигающе чувственную дорожку на шее, впились в мои. Заставляя ловить невероятное наслаждение от острых, жалящих поцелуев, переходящих в глубокие и жадные, и самой требовать большего.

Глухо застонав, я невольно изогнулась дугой, прижимаясь к нему сильнее. Мне было мало поцелуев. Сейчас я хотела этого мужчину всего, целиком и полностью, и не собиралась врать, что это не так. К тому же – бесполезно. Меня бы и не послушали.

Арданэллир буквально срывал с меня одежду, опаляя поцелуями плечи, шею, грудь. А я могла лишь беспомощно стонать под этим яростным натиском, впиваясь ногтями в его спину. Причем убирать мои руки Ардан и не собирался, кажется, получая от этого удовольствие, едва ли не большее, чем я сама.

Он полностью и бесповоротно подчинил меня, приподнимая мои бедра и раскрывая их навстречу себе. Проникая мощными, уверенными движениями и доводя до полного исступления. Заставляя принимать его все глубже и шептать, стонать, кричать одно единственное имя. Его имя.

И, слыша учащенно бьющееся сердце и неровное дыхание, парить, окончательно терять себя и сгорать во вспышке сверхновой.

Когда безумие схлынуло, Арданэллир устроился рядом и, обняв меня, переместил к себе на плечо. Прикрыв глаза, я кожей впитывала его тепло, погружаясь в непривычную расслабленную негу.

И этого мужчину я считала холодным и черствым? Это же надо! Недаром Калионг не стал настаивать на Бернарде…

– Инга? О чем задумалась? – будто услышав неприятное имя, спросил Арданэллир.

Я даже глаза приоткрыла и взглянула на него, пытаясь понять, не обнаружился ли у дэйнатара дар к телепатии. Но нет, выглядел тот абсолютно спокойным.

– Ни о чем, – ответила я.

Пальцы, удерживающие талию, чуть сжались.

– Опять врешь, – прищурясь, констатировал он.

– Ну если только чуть-чуть. – Я легко улыбнулась.

– Мне это не нравится.

– Помню, – заверила я и, потянувшись, пробежалась пальчиками по мощной груди. – Но пересказывать свои мысли о тебе все равно не буду.

Уголок губ Арданэллира дрогнул в довольной усмешке.

– Ты всегда была такой своевольной упрямицей, или только мне так «повезло»?

– И не надейся. Всегда. – Я фыркнула, а потом поерзала, стараясь улечься поудобнее. От недавней нагрузки мышцы с непривычки начали наливаться свинцом. Захотелось перевернуться, но едва я попыталась это сделать, Арданэллир тотчас вернул меня на место. Но не терпеть же! Пришлось набраться наглости и спросить:

– Ардан, а ты массаж умеешь делать?

Дэйнатар удивленно изогнул бровь.

– Вообще-то, этот вопрос мне стоило тебе задать.

– Не умею и даже ни разу не пробовала, – совершенно честно и искренне сообщила я. И тут же заныла: – Ну ты ведь наверняка можешь! А у меня все болит после этой внеплановой гимнастики!

– Внеплановой? – Его глаза опасно вспыхнули. – И какие же у тебя планы были, интересно узнать?

Я резко выдохнула.

– Не придирайся к словам.

– Я не придирался, а задал вопрос.

Черт, вот ведь упрямый мужчина!

– Да никаких, Ардан, – с раздражением произнесла я. – У меня уже четыре года никаких планов!

И попыталась перевернуться на другой бок, но меня вдруг подхватили и уложили на живот. Миг, и по спине заскользили шероховатые мужские ладони, разминая ноющие мышцы.

Действовал он уверенно, показывая, что в своих предположениях я не ошиблась. Человеческое тело Арданэллир знал в совершенстве.

«Ничего удивительного, он же воин», – проскользнула ленивая мысль.

Впрочем, почти тотчас сменившись растерянностью и смущением от спокойного вопроса:

– Четыре года, значит? И отчего так долго?

– Принцев не попадалось, – выдохнула я первое, что пришло в голову.

И только охнув от усилившегося нажима, поняла, что сморозила.

– Хорошо! И герцогов тоже, – поспешно пропищала я, надеясь исправить ситуацию. – Только нежнее, пожалуйста! Не дави так, я и сломаться могу!

– Нежнее, значит? – многообещающе протянул Ардан, и касания неуловимо изменились.