— Что значит рождённых? Они же Нежить, не имеют живой плоти и семени. — Теперь я глядел на Мэлвина как на нездорового человека, правда недолго. Он быстро сломал мою уверенность.

— Ещё как имеют, в противном случае вампиры давным-давно перевелись бы. Понимаешь, Вампиры — это древнейшая тёмная магия, Боги Некромантии создавали себе идеальную армию, сильную, более сильные чем зомбированная плоть или призраки, но не такие тупые. Так вот, они взяли первую сотню воинов и магов, людей, демонов, эльфов и даже Ангелов и обратили в первых, самых могущественных Вампиров. Часть умерла, стало понятно, что Ангелы и Демоны для обращения непригодны, а вот люди в самый раз. Эльфийская плоть начала бороться с чародейством, но… Долгая история. Так вот, Вампиры были идеальными солдатами, но образовалось два побочных эффекта, такое часто случается, а времена тогда были дикие, законы магии только писались, а высшие законы были ещё не совсем понятны. Первый побочный эффект, при солнечном свете вампиры испытывали сильный дискомфорт, а второй эффект, жуткая жажда. Вампирам необходима кровь, так и было задумано, но только для поддержания Силы и жизни, много им не надо, но от этого побочного эффекта они повсеместно испытывали жажду. Шли годы, войны закончились, войско приобретало новых вампиров — жертв укуса, а потом и начались парадоксы.

— Парадоксы? — Рассказ Мэлвина заворожил меня и в этот раз. Если бы вы только знали, насколько захватывающе он рассказывал истории сотворения.

— Понимаешь, Вампиры обращённые впервые, вкусившие крови под воздействием Жажды, не должны пить всё, стоит всосать мёртвую кровь впервые, и всё — путь в высшие заказан, прямая дорога в упыри. Вампиры пьющие мёртвую кровь превратились в бездумных упырей. Новообращённым вообще кровь первый месяц не нужна, в них ещё своя энергия хлещет через край, другое дело, что жажду нужно долго учиться контролировать. Для этого Высшие Вампиры становятся Мастерами своей паствы, другое дело, что многие молодые сдуру понаобращали вампиров, а те без учителей превратились в упырей. Тогда-то на вампиров начались первые охоты. Кстати, вот упыри, как раз на солнечном свету сгорают и должны зарываться в землю на ночлег. Но как-то раз возлюбленная Вампира, тоже Вампирка, — странное название он употребил. — подарила ему ребёнка, стопроцентного Вампира, который стал первым Носферату. Видишь ли, обычные обращённые даже на пике своего могущества не могут сделать того, что может сделать Носферату, они с момента рождения умеют превращаться, завораживать и колдовать. Вампиры обращённые повышаясь становятся сначала просто Древними — Архонами, а некоторые, особо могущественные, Лайо-Архон — Вершина Древности, если перевести буквально.

— Невероятно. — Удивлению моему не было предела. — А чем же Носферату отличается от Архона помимо волшебных способностей?

— Всем отличается, Экзель. Носферату, даже новорожденные не бояться солнечного света, хотя любви к нему не питают, Носферату способны прожить без крови долгие и долгие годы, Носферату способны переноситься по континентам в виде тумана, и это не легенда. Носферату способен замаскироваться среди людей, да так, что те даже не будут подозревать, но вот Нео-Носферату… — и тут Мэлвин потемнел лицом. — Я говорю тебе об этом так уверенно только потому, что сам участвовал в создании Вампиров, они невероятны по своей силе, но мы с Разаэлем, это был один из тех богов, по-настоящему испугались когда увидели Силу Нео-Носферату.

— Что в них такого особенного? — я конспектировал всё, что мне рассказывали, но не в тетради, а в голове.

— Абсолютно всё, Экзель. Они могут входить в Святые Храмы и молится, могут пить святую воду, их не убьёшь магией, они способны зачаровать любого, действительно любого, даже самого стойкого по воле человека, и они способны пить кровь на расстоянии. Я видел это сам, Нео-Носферату выпил жителей деревни, которые сожгли его Ковен находясь в километрах от места.

— Как же их тогда победить? — не понял я. — Не бывает абсолютного бессмертия, у каждого есть слабости.

— Есть, — согласно кивнул чародей. — Нео-Носферату, в отличие от Архонов не способны подчинить себе Девственную душу и тело, ни женскую ни мужскую Нео-Носферату не может убить ребёнка, и Нео-Носферату не способен обратить человека без его согласия. Обращённые Нео-Носферату превращаются в королей Нежити, но выше потолка не прыгнут, Архонами им не быть, они навсегда останутся просто Носферату обращёнными, как не парадоксально. Зато их дети уже способны стать Нео-Носферату. Так вот Миллерул как раз Нео-Носферату, при этом первое время кровь не пил вообще и начал превращаться в эльфа, коими и были его предки, а потом случился казус. Он стал настолько похож на живого эльфа, что его умудрился куснуть Архон, причём падший. Вреда это принести не могло, но вот натуру изменило. Раньше, он был раздолбаем, этот Миллерул, а потом стал мудрее, но угодил не в то место и не в то время. В мире шла бойня, Вампиров резали везде, вот возлюбленную нашего Нео-Носферату и убили, а он, впав в ярость утопил континент в крови и едва не развоплотился.

— Как так, Развоплотился? — никогда не слышал ранее, что можно Развоплотится самому.

— Бывает и такое, малыш, — Мэлвин снова погрустнел. — Он же почти Вечен, сам видел, как он Дракона едва не порвал на куски, а Нео-Носферату с собой покончить не могут, даже если их засунуть в ядро планеты, а потом поднять кости, через какое-то время вампир регенерирует, только Нео-Носферату может умереть очень легко, если потеряет смысл существования. Он потерял всё, более того, он впал в такую ярость, что поубивал даже женщин и детей, сработала защита подаренная укусом собрата Архона, разумеется, когда он понял, что натворил он возжелал смерти, а тут зов. Трудно сказать, что за магия привязала Древнего к мальчишке, который позже стал Великим учителем…. — Я сладко зевнул и тогда Мэлвин соизволил обратить внимание на то, что уже рассветает. — Что-то заговорились мы с тобой, Экзель Джемал. Иди-ка ты наверх и ложись спать. Комната справа от лестницы. А утром мы поговорим снова.

Я не стал возражать, день меня изрядно утомил, поэтому я последовал совету Мэлвина отправляясь в комнату для гостей. Я её и осмотреть-то толком не сумел и рухнул на кровать прямо в рубашке. День был удивительным, и второй раз мне уже ничего не приснилось, я был окружён волной покоя. Харакерст начал покидать мой разум, лицо Ноэля стиралось из памяти, и только взгляд Лександра исполненный гордости остался со мной навсегда.

Утро началось для меня с птичьего пения, после того, как Мэлвин снял полог Тишины соловьи заливались вовсю. Раньше я никогда не обращал на них внимания, соловьи вообще не любят крупных городов, особенно если вспомнить размеры Имелхарона, но теперь их песня была просто подарком. Помниться мне, что Фьёрн тоже их очень любил. Я потянулся, потом сделал лёгкую разминку, и только после этого спустился вниз. Мэлвина не было в прихожей, не было на кухне и в библиотеке. Я не успел удивиться странному исчезновению мага, прямо в полу открылся тщательно замаскированный люк, Мэлвин выходил из подпола сжимая в одной руке посох, а во второй руке какой-то пакет с непонятным содержимым.

— Доброе утро, Экзель. Как спалось? — поинтересовался чародей выкладывая пакет на стол.

— Нормально, спасибо. Слушай, у тебя и подпол есть, как я вижу. Я даже на миг подумал, что ты мне приснился.

— Ну спасибо, — Мэлвин рассмеялся. — Не думал я, что тебя уже мучают кошмары. У меня там лаборатория для экспериментов. Строить башню смещая реальности опасно, а вот углубить и расширить подвал — запросто.

— А это что? — спросил я указывая на пакет.

— Пепел замученных детей, — усмехнулся Мэлвин, но тут же вернул лицу серьёзное выражение лица, увидев, как вытягивается моё лицо. — Шучу, не волнуйся. Это магический порошок. Руки у меня только две, а Домовым к этим ингредиентам прикасаться нельзя под страхом смерти, по стенам размажет. Я тут один опыт провожу, довольно важный, но мне нужно всё подготовить. Не поможешь?