— Я наверное умирать буду, а не смогу забыть тот день. Экзель ходил какой-то странный ещё с того момента, как вернулся со встречи в крепости Крисстаса.

— Мельхиора, — неосознанно поправил брата Диамонд.

— Да-да, Мельхиора. — Согласился Нильсен. — Мы не стали лезть в душу, вы же сами знаете, каким Экзель бывает в минуты гнева. Потом он пошёл навестить Лайла, а затем был штурм.

— Да-да, об этом мы слышали, — перебила его Лита. — Расскажи мне о том, что произошло на суде.

— А на суде произошло самое странное. Все присутствующие прекрасно знали, что Ренганр вовсе не Ренганр, но наотрез отказывались это признать. Его приговорили к усекновению конечностей и отправлению на Остров Гнева, и тогда наш брат вмешался. Он в пух и прах разнёс все доводы обвинения и потребовал казни, а когда Советники попытались выгнать его, он так грамотно послал их… Я бы так не смог.

— Нильсен, пожалуйста, переходи ближе к делу.

— Ну ладно-ладно, я всё сделаю. Короче, когда он утихомирил Лайла, который пришёл мстить, я почувствовал присутствие нашего врага. Вы все прекрасно помните это тошнотворное ощущение ненависти перемешанной с желанием.

— Да, я тоже почувствовал, и я видел больше вас всех вместе взятых, — рассказ взял на себя Джером. — Экзель бросил вызов Сатурну, а тот вдруг расхохотался и принял его, и они начали сражаться. Смерть пятёрки «Видящих» он использовал в качестве создания щита, а потом он швырял такие страшные заклинания. Особенно это — Сатурн ВинДрагон.

— Как-как?! — переспросил Керин. — Sae'Turnies VinDragon? Ты уверен?!

— И он выжил после этого заклинания? — не поверил Сириин.

— А что не так с этим заклинанием? — спросила Лита.

— Это страшное Оружие созданное самим Сатурном, Дракон Мести и Разрушения. Оно может убить множество Богов, защиты от него не существует, и только самые стойкие могут выжить после такой атаки. Несколько Богов переживших это заклинание можно с уверенностью назвать калеками.

— Калеками? В каком смысле, наставник? Доподлинно известно, что со временем Боги могут залечить любые раны.

— Как оказалось, нет. Это заклинание лишило их способностей перемещения, воплощения, управления родной стихией и многого другого. Для них и поныне смерть является желаннейшей из наград.

— Вы удивитесь ещё сильнее, наставник. Экзель поглотил это заклинание применив Смертельное Повеление, заклинание Солона'Морта.

— Невероятная Сила, — выдохнул Сириин. Я даже в легендах не встречал упоминания о тех, кто мог сравниться с ним в мастерстве.

— Что было потом, Джером?

— Вспышка убивающая разум. Это заклинание отразил щит Экзеля, и пока Сатурн приходил в себя, он ударил в него гравитационным заклинанием. Разумеется безуспешно. Короче, потом они начали сражаться на мечах, и когда Экзель почти проиграл, что-то произошло. В битву вмешался Сам «Золотой Лорд».

— Он сам? — Керин с Сириином одновременно начертили символ от дурного сглаза.

— Страшнее, наставник, — прошептал Нильсен, и все замолчали. Это был не Хаос, а Экзель, только он и был этим самым Хаосом.

— Ты имеешь в виду, что он попал в сети?

— Нет. — Нильсен отрицательно покачал головой и пригубил вина, друзья же, все как один опустили головы. — Он добровольно призвал Хаос и овладел им. Я поймал его взгляд всего на секунду, но мне и этого хватило. Его глаза напоминали два солнца, мне захотелось пасть на колени и начать лизать ему ботинки, лишь бы из глаз исчезло это высокомерное выражение. Потом они продолжили сражаться, Экзель загнал Сатурна в угол, а тот взял да и применил какое-то заклинание. Я даже его запомнил. Venegance La Tanatos.

— Матерь всех Богов. Он был ранен Этим?! — Керин вскочил на ноги.

— Да, но Экзель в ответ произнёс какую-то тарабарщину…

— К нему пришла Тасия Тайрина и подарила власть над непроизносимым заклинанием. Экзель в буквальном смысле слова в пыль превратил Сатурна, но, сильно раненый тот в очередной раз смылся, — рассказал Джером.

— Потом Экзель вернулся, такой же как и прежде, но измученный донельзя. Он с трудом боролся со слабостью, но сумел-таки проклясть нас, свою мать и Хабека за обман и сбежал через портал, а когда мы попытались последовать за ним, то были остановлены самой смертью.

— Насколько же всё плохо. Возможно его организм справится с ядом, но сама рана не заживёт, если только её не обработают лучшие целители.

Друзья ничего не ответили наставнику и тот посмотрел на них непонимающими глазами.

— Что с вами, друзья мои? Неужели я вас чем-то обидел?

— Нет, Керин, не ты. — Честно ответил Диамонд. — До того дня я всегда и во всём мог положиться на Экзеля, я знал, что ему можно доверять. Но тогда, когда он принял в себя эту… мерзость, — Диамонд скривился и вытер руку о полу плаща.