С возвращением, друзья мои. Позвольте сделать маленькое лирическое отступление. Я провалялся без сознания несколько дней, и мало что могу вспомнить о том, что же происходило всё это время. Помню только кошмары. Мне снились абсолютно бессвязные сновидения навеявшие мне ужас. Несколько раз я просыпался в какой-то незнакомой келье и в бреду звал кого-то, просил о помощи. Несколько раз передо мной мелькало незнакомое женское лицо, кто-то промокал мой горячий лоб влажной тряпкой, поил меня бульонами, в общем, делал всё, что делают заботливые сиделки со своими больными подопечными. Время шло, я выздоравливал всё быстрее и быстрее, и вот, наконец я очнулся.

Я с трудом разлепил глаза и огляделся. Келья. Откуда пришло это название не знаю, но я точно понял, что это келья. Грубая каменная койка устланная шкурами, на которой я лежал, небольшой каменный стол и стулья, в углу крохотный камин в котором потрескивали дрова. Сквозь грубое зарешечённое окошечко пробивался свет, но сейчас было темно, потому что за окном шёл дождь. Возле очага, на стене висело роскошное белое кимоно. Кое-как поднявшись с постели, я обулся в непривычные деревянные сандалии, память услужливо подсказала, что они называются танкетками. Я доковылял до противоположной стены не особо обременяя себя тем, что я абсолютно голый. В стену было вмуровано огромное в человеческий рост зеркало. Я встал напротив него всматриваясь в отражение совершенно незнакомого мне человека, высокого, неплохо сложенного, память снова подсказала, что рельефность мускулатуры показывает довольно-таки неплохие успехи в физических тренировках, однако по всему телу тянулись страшные раны уже затянувшиеся коричневой коркой. В районе правого бока тянулись стяжки швов, кто-то меня заштопал. Других дефектов я не заметил. Длинные русые волосы доходили аж до поясницы, лицо на удивление женственное, с мягкими чертами, только на правой щеке странный косой шрам нанесённый чем-то острым. Неосознанным движением я прикоснулся к шраму и словно яркая вспышка перед глазами. Я не мог вспомнить, где я получил этот шрам. Я попытался вспомнить, что же со мной произошло и наткнулся на гранитную стену. Я не мог вспомнить не только, что со мной произошло, но и когда это со мной произошло, но что самое главное, я не мог вспомнить, кто же я такой. Каждая попытка вспомнить моё имя вызывала дикую головную боль. Я со стоном осел на пол и поднял глаза.

— Кто я? Великие Силы, кто же я?

Лександр с поклоном вошёл в покои Великого учителя и как подобает обычаю прошёл десять шагов и остановившись перед деревянным креслом встал на колени. Великий учитель не смотрел на своего ученика, сейчас перед ним висело небольшое овальное зеркало в оправе из чистого золота, украшенное рубинами. Великий учитель с хищным интересом всматривался в черты Инквизитора, которые показывало ему зеркало. Он нахмурился, когда он провёл рукой по своему шраму, а когда Инквизитор задал сакраментальный вопрос, старец всерьёз обеспокоился. Взмахнув рукой старец велел зеркалу исчезнуть, и только теперь заметил Лександра.

— Ох? Прости меня, Лександр. Я не заметил тебя. Встань сейчас же! Ты уже не ребёнок, чтобы мести полы в моём жилище.

— Благодарю вас, Великий учитель. Я извиняюсь, но традиции должны соблюдаться даже в мелочах.

— Ты прав, Лександр, — на мгновение лицо старца омрачилось, но он так быстро взял себя в руки, что Лександр подумал, что ему показалось. — Традиции должны соблюдаться, однако не все. Даже я считаю эти поклонства, — старец скривился, — некой формой лицемерия.

— Как можно? Я склоняю голову в вашем присутствии в знак моего уважения.

— Не стоит принимать мои слова столь близко к сердцу, Лександр. Я не говорю про тебя. Но ты бы уже мог запомнить, что в моём присутствии ты имеешь право сохранять гордую осанку. Ты — будущий настоятель этого монастыря, который будет мудро следить за его процветанием после моей смерти. Но, оставим словесные изящества на потом. Что привело тебя в столь ранний час?

— Грядёт время нового учебного года. Новые ученики уже набраны нашими Менторами. Ученики старшего поколения уже распределили свои обязанности и ждут начала тренировок с нетерпением. Всё идёт так как велят обычаи. Открытым остаётся только один вопрос. Что мы будем делать с нашим… гостем?

— С нашей судьбой, Лександр. С нашей судьбой, — еле слышно прошептал старик.

— Великий учитель? — переспросил Лександр.

— Ничего-ничего. Мысли вслух, мой ученик. Накорми его и приведи ко мне. Если он согласится хотя бы на время войти в наш монастырь, он попадёт в ту группу учеников, в которую его определю я. Если же нет… Ну что ж, тогда мы вынуждены будем отпустить его.

— Великий учитель, но как же правило? Вы же знаете Великий Закон, которому вынуждены подчиниться даже вы.

— С ним это не пройдёт, Лександр. С кем угодно, но только не с ним. Ты уже достаточно опытен в боевых искусствах и приёмах нашего монастыря, но ты пока ещё не умеешь видеть того, что видят избранные. Над этим мальчиком горит знак Смертельной Госпожи.

— Да сохранит нас небесные Владыки и Хранители подземного мира. Преклоняюсь перед вашим опытом, Великий учитель. — Лександр отрывками слышал легенду об избраннике Смертельной Госпожи и слова учителя вселяли в него священны трепет.

— Иди, Лександр. Приведи его ко мне, но веди себя с ним как с гостем, а не как с избранником. Я ещё не уверен в том, благословенно ли его появление, или же оно принесёт всем нам проклятье… расплату, — последнее слово он прошептал настолько тихо, что даже Лександр не услышал его.

Когда Лександр вышел старец печально покачал головой и налил себе травяного отвара из небольшой кожаной фляги на поясе. Отхлебнув несколько глотков старец откинулся в кресле и его глаза заволокло белесым туманом. Видимо старец был одним из тех кто умел «Видеть».