— Поэтому, ты решил избавиться от Грангора, который задумал откусить кусок больший, чем способен проглотить. Или ты давно планировал освободиться от него?

— Какой ты догадливый, — осклабился Ральф, отчего его и без того уродливые черты исказились в жуткой гримасе. — Он первый напал на меня. Я сказал ему все, что думаю об его планах, и отказался в них участвовать.

— Если бы такой сильный маг напал на тебя первым, ты бы сейчас тут не стоял, — бесстрастно заметил Касавир.

Ральф Троллеподобный приблизился к паладину, сверля его единственным, налитым кровью глазом, таким темным, что радужка сливалась со зрачком, и грозно прохрипел:

— Ты. Уверен?

Касавир был очень высок и крепко сложен, но даже он был ниже Ральфа почти на голову. Тот нависал над ним, как гора, и массивность его фигуры подчеркивалась тяжелым доспехом, отделанным шкурой снежного волка, украшающей плечи. Оскаленный череп серебристого медведя на седой его голове хищно сверкал кровавыми рубинами в глазницах. Паладин спокойно выдержал его взгляд.

— Как бы то ни было, — произнес он, — ваши трения с Грангором оказались нам на руку. Осталось только вернуть вещь, которую ты у него взял.

Ральф хрипло рассмеялся.

— Так этот меч был вашим? Сочувствую. Я бы с радостью отдал его. Но он мне понравился. Я сроднился с ним. Я неравнодушен к оружию. Вот она, — он сверкнул глазом на Нишку, — знает, как я трепетно отношусь к своей коллекции.

— Тогда мы отберем его силой, — сказал Ниваль.

Ральф покачал головой.

— Я ни у кого не крал его. Это мой честный трофей. Я заслужил его в бою.

— Он мой, а не Грангора, — возразила Эйлин.

— Ты потеряла его, а я нашел. Таков закон. Обобрав труп своего врага, ты не обязана возвращать его вещи тем, у кого он их отнял.

— Ты поступаешь, как мародер, — угрожающе произнес Касавир.

— Да?! — Взревел Ральф и оглядел спутников. — Вы все так думаете? И ты, рогатая, тоже так считаешь? Вы видели тело Грангора. Снял ли я с него хоть одно кольцо? Вытащил ли хоть одну монетку из его кошелька? Изъять оружие поверженного врага — святое право воина! — Он снова метнул взгляд на Касавира. — Даже боги никогда не оспаривали его. Осудить меня — значит осудить миллионы воинов, собирающих железо после битвы. Ваши бойцы сейчас занимаются тем же, и вы не препятствуете им.

Взглянув на паладина, Ниваль заметил, что тот раздумывает над словами Ральфа. Он зло заиграл желваками. Красивые слова. Но начальник Девятки отлично представлял себе, как все было на самом деле. Они с Эйлин переглянулись и поняли друг друга. Даже беглого взгляда на тело мага в башне им было достаточно, чтобы заподозрить нечистое.

— Ты не видел того, что видели мы, — вполголоса бросил он Касавиру и сказал, повысив голос: — Я уверен, что никакого честного боя не было, а было подлое убийство.

— Пустые слова. Или ты собираешься взять меня под арест и проводить расследование? Это в городах вы осуществляете правосудие по своим законам. А здесь закон один — война. И прав тот, кто выжил в бою.

— Это неразумно, Ральф, — не сдавался Касавир, — сила на нашей стороне, а у тебя есть шанс поступить по совести и уйти с миром.

В ответ варвар состроил презрительную гримасу и смерил его взглядом.

— По совести… Легко рассуждать о совести, когда сила на твоей стороне. Тебе ведь к этому не привыкать. Да, я один, а вас пятеро. Как минимум, трое из вас — сильные воины. У вас есть магия. За вами стоит вся эта лошадиная армия. Но я постараюсь продать свою жизнь как можно дороже. Только будет ли это справедливо? — Он пристально посмотрел в глаза Касавиру. — Ты ведь паладин, да? Кому ты молишься, Триаде? Тогда скажи, паладин, я, убивший вашего врага и спасший десятки ваших жизней, заслуживаю ли участи умереть, как собака?

Ральф кивнул на насупившуюся Нишку.

— Я, между прочим, не преследую никого из вас, когда-то обокравших меня. Вы прошли подземелье и этим заслужили мое снисхождение. Все, что вы там взяли — ваше. И можете быть уверены, если вам захочется еще попутешествовать в наших краях, в моей крепости вы найдете приют так же, как нашли его в этот раз. А все, чего хочу я — это права оставить себе вещь, которую взял в нелегком бою. Я собиратель артефактов — такова моя репутация. Своими трофеями я дорожу и предпочитаю с ними не расставаться.

Друзья мрачно переглянулись.

— Ты плохо представляешь себе, что именно попало к тебе в руки, — попыталась убедить его Эйлин. — Это несчастливая для тебя находка, поверь мне.

Ральф Троллеподобный задумался, скрестив руки.

— Что ж, если ставка действительно так высока, из этого можно сделать маленькое приключение. — Он вскинул голову. — Я предлагаю выход, который сделает честь и вам, и мне. Я предлагаю смертный поединок с сильнейшим из твоих воинов. Все просто. Ты хочешь вернуть меч, и ты получишь его, если твой воин убьет меня, — и убийство невиновного не отяготит твою совесть. Я не хочу его отдавать, и не отдам, если твой воин падет от моей руки, — и отмоюсь от вашего обвинения в мародерстве. Но никакой чертовой магии, никаких бардовских и плутовских хитростей. Честный бой на равноценном оружии.