Озверевшая пила свалилась на пол и заюлила, норовя отхватить Пеплу ноги. Она вертелась и вертелась, пока не уткнулась в музыкальную шкатулку. Ножовка взялась грызть ее твердый лак, быстро теряя обороты.

Чарлстон Бэббидж, эсквайр, безутешный отец и муж, мешком повалился в кровавую лужу, оставленную Пеплом на простыне, рядом с замершей механической дочерью. Вторая Энни, в углу спальни, смущенно улыбалась, извиняясь за весь этот срам. На портрете тоже виднелись алые брызги, но чьи — слингер уже не знал.

— Назвать ли такое кровосмешением, — прохрипел он, хватаясь за стены и мебель. Стрелок болезненно сглотнул и прибавил: — Покойся с миром, бедный старик.

Кровавая пелена стала черной, и звуки сочились из мира прочь. Довольная рожа Пако показалась в дверном проеме. Кривая как полумесяц, перекошенная золоченой улыбкой, она цвела, вытесняя из комнаты всё, и Пепел осел у стены, не пытаясь больше вникнуть в происходящее.

Они перенеслись к обеденному столу. Стрелок повалился на столешницу, а торговец засуетился вокруг, то исчезал, то появлялся, не прекращая скалиться. Откупорив бутыль дорогого бурбона, он выплеснул жидкий огонь Пеплу на грудь. Потом снова исчез.

Над слингером нависла «Маргарет», сменившая вязальные спицы на короткие гнутые иглы. Ее лицо в рамке строго уставилось ему в глаза. Машина начала пытать его, и стрелок потерял сознание.

В ушах его ревел церковный хор, и чей-то голос бормотал отходную. Пепел огромным усилием приподнял веки. Большое распятие сверкнуло ему в глаза и заставило стрелка снова зажмуриться. В голове его клубился полумрак, но слингер боролся с ним и карабкался навстречу молитве подобно бесу, вызванному поповьим заклинанием.

— О Мальверде милагросо, — бубнил и множился шершавый голос, — о Мальверде ми сеньор, конседеме эсте фавор…

«Не латынь, — дошло до стрелка. — Испанский».

Траурный марш сменился воплями — ква-а, ква-а, — далекой армейской сирены. Откуда-то сверху им вторили ночные птицы. А крест, если вдуматься, не прятался в складках черной рясы, а болтался поверх драного пончо с вышивкой из патронов, карт и угловатых дамских грудей. И Господь Наш Спаситель, простирая золотые длани, взвешивал на них что-то уж вовсе непотребное.

Вынырнув из небытия, Пепел схватил распятие в кулак и подтянул к себе немытую, зато вполне осязаемую башку мексиканца.

— Дай мне один повод тебя не убить. — Стрелок едва ворочал сухими губами.

— Ты глянь, живой, — удивился торговец. — Повод? Могу три сказать. Раз! Я спас тебе шкуру. Два! Молился тут за тебя. Три!..

К лицу Пепла свесился тяжеленный обрез, стволы которого были подпилены так коротко, что в упор наверняка могли испарить амбарный замок.

— Я при волыне, а ты без, — закончил Пако.

Слингер шевельнулся. Под ним скрипнула походная кровать. Пепел сцепил зубы, повернул регулятор спинки и приподнял ее, не отводя глаз от вороненых стаканов.

— Поганый мексикашка, — процедил он. — Ты отдал меня за телескоп и бросил подыхать.

Обрез опрокинулся и пропал из виду. Торговец наклонил к постели небритое лицо.

— Бросил бы, ты б сейчас там и лежал, — сказал он. — А Пако тебе шкуру заштопал. Одежду себе кровищей измазал. Поганый мексикашка.

Стараясь не тревожить рану на плече, стрелок осторожно приподнял рубаху. К его удивлению, след от пилы оказался аккуратно заштопан, и на его месте, не считая воспаленного шрама, остался лишь узор из красных стежков.

— Что за народное творчество? — спросил Пепел.

Нитки укладывались в веселый рождественский орнамент — не хватало разве Санты с упряжкой.

— Пор фавор, — отмахнулся Пако. — Шить этой дурой еще умею, а режимы переключать — это только Чарли знал, как. Сколько раз его кукла нашему брату шкуру штопала, о-о-о. Эй, Сержиньо! Поди сюда.

Холщовый клапан откинулся, и в палатку с теплым ветром просочился один из мучачос.

— Найди мне пивка, вато! — Торговец добавил пару слов по-испански. — И пошире открой, пусть воздух заходит.

Сержиньо наклонил макушку и скрылся, оставив их наедине со звездным небом. Палатка стояла у обрыва, входом на юг. До самого горизонта перед ними расстилалась прерия, и небо вдали было изломано, словно разбитое зеркало. Над невидимой отсюда Стеной шевелились тени и сменяли друг друга миражи.

[ФОН] /// Land Of Some Other Order /// EARTH

Пепел уселся повыше, наблюдая, как радужная вспышка несется с востока на запад и цветными сполохами отражается в осколках неба. За свои тридцать с небольшим стрелок видел аврору миллион раз, но от этого космического зрелища ему по-прежнему становилось не по себе. Он хотел достать сигару, но не нашел ее. Брюк на нем, впрочем, тоже не оказалось.