— Боже правый! Какого дьявола, вы, ребята…

— Не сейчас, — пресек его Мэллори. — Сожалею, но говорить будем потом. Заберите свои шинели, мало-мальски теплую одежду и ждите снаружи.

— Но… но… куда вы нас отправите?

— Домой. В Италию. Нынче ночью. Прошу вас, скорей!

— В Италию? Вы говорите…

— Быстрей же! — Мэллори с отчаянием взглянул на часы. — Мы уже и так опаздываем.

Четверо пленных офицеров поспешно, насколько позволяло их ошеломленное состояние, собрали теплую одежду и гуськом вышли наружу. Мэллори вновь обратился к сержанту.

— У вас здесь должны быть лошади, конюшня.

— Да, за блокгаузом, — тотчас же ответил сержант, успевший за короткое время приспособиться к новой жизненной ситуации.

— Молодец, — похвалил его Мэллори и посмотрел на Гроувза с Рейнольдсом. — Нам понадобятся еще две лошади. Оседлайте, пожалуйста.

Гроувз с Рейнольдсом вышли. Мэллори и Миллер вскинули автоматы, и Андреа по очереди обыскал шестерых охранников. Не обнаружив ничего, он повел их в подвал, запер дверь и повесил тяжелый ключ на стену. Затем столь же тщательно обыскал Нойфельда и Дрошни. У последнего он отобрал ножи и небрежно швырнул их в угол. Лицо Дрошни исказилось от ненависти.

— Я застрелил бы вас, если бы в этом возникла необходимость, — произнес Мэллори, глядя в упор на Нойфельда и Дрошни. — Пока же этого не требуется. Вас хватятся не раньше утра.

— Не раньше утра, но не обязательно завтрашнего,— заметил Миллер.

 — Они и так — лишняя обуза, — равнодушно проговорил Мэллори. Неожиданно лицо его осветилось улыбкой. — Оставляя вас здесь, гауптман Нойфельд, не могу не сказать напоследок одной вещи, одной маленькой приятной вещицы, чтобы у вас было о чем поразмышлять на досуге. — Он выразительно посмотрел на Нойфельда, который не произнес ни слова, и продолжал: — Относительно информации, переданной вам сегодня утром.

— Относительно вашей утренней информации? — насторожнлся Нойфельд.

— Именно. Боюсь, она была не совсем точной. Вукалович ожидает атаку с севера, через Зеницкое Ущелье, а не через мост с юга. Мы знаем, что в лесу, севернее Зеницкого Ущелья, сосредоточено около двухсот танков, но это сейчас, а к двум часам ночи, когда начнется ваше наступление, их там уже не будет. Не будет по той простой причине, что я успею связаться с нашими эскадрильями «Ланкастеров» в Италии. Подумайте об этом, подумайте только, какая прекрасная мишень. Двести танков, скученных в крошечной ловушке размером сто пятьдесят на триста ярдов. Британские ВВС прибудут в половине второго. К двум часам ночи там не останется ни одного уцелевшего танка.

Нойфельд посмотрел на Мэллори долгим взглядом. С окаменевшим лицом он медленно и тихо произнес: — Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

— Ничего другого вам и не остается, — охотно согласился Мэллори. — К тому моменту, когда вас освободят — допустим, это произойдет — все будет кончено. До встречи после войны.

Андреа запер Нойфельда с Дрошни в боковой комнате и повесил ключ на стену рядом с ключом от подвала. Затем они покинули блокгауз, замкнули входную дверь, повесили ключ на гвоздь возле двери, сели на лошадей — Гроувз и Рейнольдс к тому времени успели оседлать еще двоих — и стали взбираться в гору.

В быстро угасавших сумерках Мэллори достал карту и стал изучать предстоящий маршрут.

Он пролегал вдоль кромки соснового леса. Отъехав от блокгауза всего полмили, Андреа натянул поводья, спешился, поднял правую переднюю ногу животного и внимательно осмотрел ее.

— В подкову забился камень, — сообщил он, глядя на остановившихся спутников.— Глубоко, но не очень. Придется вынимать. Не ждите меня, я нагоню вас через пару минут.

Мэллори, согласно кивнул и дал знак остальным двигаться дальше. Андреа достал нож, поднял копыто и усердно заработал ножом, якобы извлекая застрявший камень. Черев минуту-другую он посмотрел вслед отъехавшим и убедился, что группа скрылась из виду. Убрав нож, Андреа отвел коня, который впрочем ничуть не хромал, в глубь леса и оставил его там на привязи. Сам же стал спускаться с холма. Выбрав удобную для наблюдения сосну, он устроился за ней и достал из футляра бинокль.

Ждать пришлось недолго. Вскоре из-за дерева, стоявшего на поляне внизу, появились чьи-то голова и плечи. Андреа, растянувшись на снегу и крепко прижав к глазам холодные окуляры бинокля, без особого труда узнал в человеке сержанта Баера, круглолицего, толстого, с избытком веса фунтов в семьдесят при невпечатляющем росте. Такая внешность запоминается легко, и не узнать его мог лишь человек с нарушениями умстенного развития.

Баер нырнул в лес и вскоре появился вновь, ведя за собой вереницу лошадей. У одной к навьюченному мешку крепился объемистый зачехленный предмет. Две другие шли под седоками, руки которых были привязаны к передней луке седла. Андреа узнал Петара и Марию. Затем появились еще четыре всадника. Сержант Баер знаком призвал их следовать за собой. В считанные секунды группа пересекла открытое пространство и, обогнув блокгауз, исчезла из виду. Андреа медленно обвел глазами опустевшую поляну, закурил очередную сигару и вернулся вверх по склону к привязанному коню.

Сержант Баер спешился, достал из кармана ключ, но, увидев другой, висевший на гвозде, отпер им дверь и вошел внутрь. Оглядевшись, он снял со стены один из ключей и открыл боковую дверь. Гауптман Нойфельд вышел и, поглядев на часы, улыбнулся.

— Вы очень пунктуальны, сержант Баер. Рация с собой?

— Да, там, снаружи.

— Хорошо, хорошо. — Нойфельд взглянул на Дрошни и снова улыбнулся. — Думаю, нам пора прогуляться до плато Ивеничи.

 — Почему вы уверены, что они выбрали именно это место, гауптман Нойфельд? — уважительно спросил сержант Баер.