— Почему вы всегда подозреваете, что я забочусь только о себе, эугениус? Это обидно. Я ведь напротив, думал об общем благе.

— Объяснись.

— Мне стало известно, что весна пришла не только в Столицу, но и в окрестности нашего мира. Скоро откроются пути, которые веками были закрыты. Говорят, по этому случаю к нам в гости собирается сам магистр армий. И, разумеется, как положено такому важному господину он приведет с собой очень большую свиту.

Томэ покачивал в ладони чашку и искоса наблюдал за Ставром. Лицо аристократа было совершенно бесстрастно, но Томэ не сомневался, что когда он заговорил о вторжении империи, в глаза Ставра что-то дрогнуло, будто со свода замерзшей пещеры на пол упал кусок льда.

— Сперва, я засомневался, что такую важную новость можно утаить от народа. Но теперь уверен, что это не пустая болтовня. Жаль, конечно, что правители нашего мира больше заботятся о тайне, чем о подготовке встречи важного гостя. А ведь магистру и так будет нелегко. Он приведет с собой столько народу и так далеко от дома. Впрочем, мне сказали, что некоторые люди в нашем мире уже готовы помочь решить его проблемы и оказать гостю особое гостеприимство.

Веки Ставра опустились. Аристократ старался выглядеть спокойным, но его ярость выдавали дрожащие ноздри.

— Кто… кто эта тварь, которая назвала меня предателем?!

— Совершенно ничтожный человечек, который не стоит вашего внимания. Некий трактирщик Гашфар, куда и интересней кто за ним стоит…

Кулак Ставра ударил по подлокотнику так, что загудело все кресло.

— Тариос!

Повелитель Алоика вскочил на ноги и прошелся по комнате.

— Вот, значит, каким дерьмом он меня мажет! Я давно подозревал. Так и знал что все его намеки на союз, ложь… А ты, ты купился. Что захотел спасти мир от злого Ставра?!

— Если бы я купился, то сейчас здесь бы не сидел, — ровно ответил Томэ. — Но на моем месте любой проявил бы разумную осторожность.

Ставр внимательно посмотрел на него. Томэ очень хотелось поежиться, у него было такое чувство, будто взгляд господина проникает ему под кожу.

— Да, ты действительно так думал, — проговорил Ставр. — Вот что меня еще удивляет. Неужели ты забыл, чем я пожертвовал на этой проклятой войне?! Ты считаешь после такого, я могу поклониться нашему врагу?!

Томэ отвел взгляд.

— Ради власти люди делали и не такое. Я сам видел примеры.

Ставр сухо хохотнул.

— Думаешь, раз твоему отцу не было до тебя дела, то и все вокруг такие же? Я тебя разочарую.

Томэ слышал, как Ставр прошелся по комнате, потом что-то скрипнуло.

— Повернись, посмотри.

Томэ неохотно повернул голову. Ставр стоял у стены, рядом с отодвинутой панелью. За ней в неглубокой нише висел портрет. С холста на Томэ смотрел молодой человек расстегнутом на груди кафтане. У него были каштановые волосы и тонкие черты лица. Юноша был не похож на Ставра, но чем-то напоминал Тарамис.

— Ты помнишь, какой договор мы заключили тогда?

Томэ скривил губы.

— Зачем спрашивать очевидное? Будто я могу это забыть.

— Ха, со мной то же самое. Хотел бы забыть, да не могу. Все это до сих пор, словно стоит перед глазами. Волки в овечьих шкурах, которые засели в Синклите, постановили, чтобы каждый из великих домов внес свой вклад в войну и отправил сражаться одного из родичей главы дома. Я сразу понял, что они целят в меня. Ведь мне было некого отправить кроме Матио. Они думали, я откажусь, побоюсь рисковать наследником и поставлю себя под удар.

Ставр снова хохотнул, горечи в его смехе было куда больше, чем веселья.

— Эти ублюдки так торопились на меня напасть, что не сумели толком подготовить указ. Дыр в нем оказалось больше чем в сыре. К примеру, никто не мог мне запретить ввести в дом дальнего родича. Человека смелого, решительного…

— Глупого и неопытного, — в тон господину отозвался Томэ.

— Да, и это тоже, — улыбнулся Ставр. — Короче говоря, такого человека, который согласился бы за приличное вознаграждение отправиться на войну вместо Матио. Как видишь, все просто и изящно. И прошло почти идеально. Как Синклит ни давился, ему все же пришлось это проглотить. Но другой человек все испортил.

Ставр надолго замолчал, его взгляд был прикован к лицу на портрете.

— Матио вовсе не хотел оставаться в тылу. Он взбесился, когда узнал, что я сделал. Но он был очень умным мальчиком и понимал, что никакой его гнев не заставит меня изменить решение. Знаешь, что он сделал, чтобы меня перехитрить?

Томэ качнул головой, он не знал.

— Матио устроил пирушку. В "Поющем цветке", ты знаешь это заведение. Собрал там лучшую молодежь, а когда все как следует набрались, перевел разговор на политику. Он сказал, что мы проигрываем войну, а когда его все поддержали, добавил, что единственный способ это исправить развесить половину Синклита, на шпилях замка Иллрон, — Ставр перевел взгляд на Томэ. — Разумеется, на него немедленно донесли. Уже следующим утром его арестовали. Или точнее со всей вежливостью препроводили в Стенающую башню. Суть от этого не меняется. Конечно, после этого у меня не осталось выбора. Мой сын должен был доказать свою лояльность. Должен был отправиться воевать.