К удивлению Томека, Порт-Огаста, хотя и находился в самой настоящей Австралии, почти ничем не отличался от виденных столько раз портовых городов. Даже железнодорожный вокзал по внешнему виду и внутреннему устройству напоминал вокзалы, виденные Томеком в Европе. Но обычаи здесь были несколько иные. При входе на перрон не спрашивали билетов. Можно было занимать места в вагоне первого или второго класса без всякого контроля, а весь багаж, в том числе ручную кладь, надо было сдавать кондуктору. Сначала Томек никак не мог с этим примириться. Ведь в Варшаве каждый пассажир сам заботился о своих чемоданах. Рассеянность в этом деле грозила потерей багажа. Как же в такой «дикой» стране можно было забыть об элементарной осторожности? Опасения Томека были развеяны Бентли, который сказал, что в Австралии не возят ручную кладь в пассажирских вагонах. По установившемуся издавна обычаю, кондуктор отправляет кладь в специальный багажный вагон, а потом, после приезда на станцию назначения, вручает пассажирам их собственность.

"По-видимому, в каждой стране свои обычаи, а как известно по пословице «в чужой монастырь со своим уставом лезть нельзя», вспомнил Томек прописную истину, которую не раз повторяла тетка; он со всеми удобствами устроился на диване купе, заняв место напротив Бентли.

Томек нетерпеливо ждал, когда женщина-начальник станции подаст сигнал к отъезду. И вот, наконец, долгожданный момент настал. Ритмический стук колес медленно тронувшегося поезда, заставил сердце Томека биться учащенно. Наконец-то началась экспедиция в глубину таинственного австралийского континента. Томек сначала с интересом наблюдал проносящиеся мимо пейзажи Австралии, но вскоре, разочарованный «цивилизованным» видом местности, обратился к своим спутникам. Осмотрелся в купе. Смуга спал, как убитый. Он заснул сразу же после того, как поезд отошел от станции Порт-Огаста. Голова великана-боцмана тоже колыхалась во сне из стороны в сторону. Отец и другие члены экспедиции успешно готовились последовать их примеру. Томек с сомнением стал думать об охоте в обществе таких сонливых товарищей, и только посмотрев на Бентли, облегченно вздохнул. Тот один еще не спал, хотя видно было, что общее сонное настроение начинает действовать и на него.

«Если и Бентли заснет, то я умру со скуки», – подумал Томек. Чтобы не допустить до столь печального конца, он начал вертеться и кашлять, и как только Бентли обратил на него внимание, сказал:

– Может быть это вам покажется глупым, но я совсем иначе воображал Австралию.

– И что же, ты разочарован? – с любопытством спросил Бентли.

– Должен признаться, что Австралия пока очень напоминает мне родные места. Везде видны возделанные поля, сады или луга. Разве что овец здесь больше, чем у нас, да пастухи ездят верхом.

Бентли улыбнулся, потом ответил:

– Ты говоришь, дружище, что Австралия чересчур напоминает Европу? Если ты ожидал, что встретишь здесь многие вещи, неизвестные в Европе, то могу тебя успокоить. Конечно, встретишь. Мы пока что находимся в хорошо освоенной прибрежной полосе, но вскоре пейзаж изменится. Мне интересно, как ты воображаешь себе Австралию?

– Я уверен, что почти вся Австралия покрыта бескрайними степями и пустынями, в которых человека подстерегают самые ужасные опасности. Я даже слышал, что здесь легко встретить разбойников!

– Ну, что касается разбойников, то теперь нам с их стороны ничто не угрожает. Несколько десятков лет тому назад действительно были смельчаки, баловавшиеся здесь разбоем. Это было во время золотой лихорадки, охватившей всю страну. Но ты не ошибаешься насчет того, как выглядит пейзаж огромной части этого континента. Вот, подожди, пусть только мы очутимся несколько дальше к северу. На огромных пространствах Австралии есть еще немало мест, куда не ступала нога белого человека. Скажи мне, пожалуйста, кто тебе рассказывал об австралийских разбойниках?

– Я прочел о них в книгах польских путешественников, проведших в Австралии порядочное число лет!

– Это очень интересно! О каких путешественниках ты говоришь?

– О Сигурде Висневском и Северине Кожелиньском.

Бентли некоторое время размышлял, пытаясь вспомнить фамилии названные Томеком, потом сказал:

– Мне кажется, я никогда не слышал о путешественниках с такими фамилиями [29] . Они, по-видимому, не принадлежат к числу первооткрывателей Австралийского континента?

– Я об этом уже спрашивал у папы. Он мне сказал, что Висневский не был ни открывателем новых земель, ни ученым-исследователем. Правда, он принимал участие в одной из экспедиций, направлявшейся в глубину Австралии [30] , но очень быстро ушел оттуда.

– Вот почему я о нем ничего не слышал. По-видимому, Висневский имеет заслуги в истории польских путешествий, хотя особых достижений на научном поприще за ним, видимо, не числится.

– То же самое сказал и папа. Несмотря на это, вы можете пожалеть, что не читали этой книги. Впрочем, она у меня есть на «Аллигаторе», и если вы желаете, я вам дам ее прочесть.

– Спасибо, Томек, я с удовольствием воспользуюсь твоей любезностью. Это Висневский представил Австралию в таких мрачных красках?

– Совсем нет, – возразил Томек, – разве он выдержал бы здесь целых десять лет, если бы Австралия ему не нравилась?

– Но ты же сам только что сказал, что он пишет о множестве разбойников в Австралии. Правда, первыми поселенцами были здесь ссыльные каторжане, но в Австралии никогда не было анархии.

– Возможно я не так выразился. Насколько я помню, Висневский писал, что в провинции Виктория законы соблюдались строже, чем в самой Англии, но все же он сам был схвачен шайкой разбойников, промышлявших на берегах реки Муррей.