бутылка с водой лежит рядом с вами. Я проверила.

Бэтти нагнулась через Адэя и взяла бутылку содовой:

– Продолжайте. - Девушка подняла руки в вверх, показывая, что она не при делах, и

удалилась в палатку.

Адэй рассмеялся.

– Не вижу ничего смешного,- выругалась Виктория, поджав колени к груди.- На ее месте

мог бы быть Дилан.

– Все это не имеет никакого значения. Уже,- повторил он ее слова.

Тори недовольно подкатила глаза.

– Теперь, когда ты дала мне понять свои истинные чувства, я тебя уже никуда не отпущу.

– Не путай алкоголь с чувствами,- Тори еще пыталась как-то сопротивляться.

– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, как-то так звучит эта мудрость? Твой

язычок только что отлично провел время.

Виктория вспыхнула румянцем.

– А теперь иди спать, я думаю, очень скоро мы отправимся в дорогу. Я дам тебе время

самой поговорить с Диланом и все ему объяснить. Иначе через несколько дней я

сделаю это сам. И не позволяй ему прикасаться к себе. Я уже начинаю ревновать.

Тори покачала головой и направилась в палатку, она услышала, как Адэй погасил огонь

и зашел к себе. Из соседней палатки послышалось щебетание и смех Бэтти. Виктория

повернулась к Дилану и стала всматриваться в его красивое, и совершенно

расслабленное лицо. Противоречия рвали ее изнутри, и как дальше поступать она не

имела и малейшего представления. В таком подавленном состоянии она и провалилась

в сон.

Наутро, из всех четверых, только Адэй был бодр и полон сил. Он не прекращал

шутить, и ослепительно улыбаться. Его план работал, и это безумно радовало. Перед

тем как уснуть, он долго размышлял о случившемся, его действительно тянуло к этой

девушке. Дело было не только в жажде мести Дилану, поцеловав ее, внутри него, что-

то зашевелилось. Не зря, снова увидев ее, спустя такое долгое времени, он посчитал, что она и есть тем связующим звеном с миром, в котором он чувствовал. И уж теперь, он точно не позволит Дилану забрать ее…

Жизнь вошла в привычное русло, с бегущим ритмом Чикаго. Адэй усердно работал, стал меньше пить, проводя вечера в спортивном зале. Его и без того идеальная

фигура, принимала все большие рельефы. Несколько раз в неделю тайно, они

встречались с Викторией. С каждым разом он влюблялся в нее еще сильнее, и, понимая, что отпускать ее к другому мужчине становится невозможным, он умолял ее прекратить

все как можно быстрее. Виктория в свою очередь обещала, что сделает это все при

любом удобном случае, но время шло и ничего не менялось. Она сама кляла себя за то, что врет Дилану, который был к ней слишком добр и заботлив, и каждый раз пытаясь

рассказать ему всю правду, слова застревали в ее горле, и она только молча

улыбалась, одобряя выбор их свадебной машины и торта. Ей приходилось спать с

Диланом, изменяя этим самым им обоим. Она любила его, была благодарна, но эта

любовь не шла ни в какое сравнение с той бешеной страстью, которую она испытывала

к Адэю, и вот после очередной ночи с ним, дождавшись, когда Дилан уснет, Виктория

спустилась в холл и набрала номер Адэя, парень спал и поднял трубку не сразу.

– Тори? Что случилось?- Он протер рукой глаза и поправил взъерошенные волосы.

– Приезжай. Забери меня,- сквозь слезы прошептала она в трубку.

Записку, которую Виктория написала уже очень давно, она оставила на столике в

прихожей, и, не взяв с собой никаких вещей, кроме документов покинула дом, дожидаясь Адэя на улице. Уже через два часа самолет нес их высоко над землей в

солнечную Калифорнию. Она долго плакала на его плече, о том как подло поступила, что не нашла в себе сил рассказать правду. Адэй гладил ее по голове и обещал, что

все очень скоро наладиться.

Теперь вспоминать все это было безумно тошно, Виктория, как и Блэр, предпочла

Дилана. Адэй помнил тот день, когда она приехала к нему спустя некоторое время.

Такая же потухшая, как и была с Хантом до этого, она вернулась к нему, так и не

объяснившись с Адэем, а теперь ее видимо замучила совесть. Парень недовольно

впустил ее, и не предлагая ей выпить, плеснул виски только себе. Он сел за стол в

своем кабинете и внимательно смотрел на нее.