Подземелья Делла обширны и включают в себя не только канализационные тоннели, но и ветки заброшенных катакомб, вырытые в седые, незапамятные времена. Гигантскими кротовыми ходами тянутся они под городом и даже еще дальше, уходя на мили окрест за его пределы. Эти каменные кишки принимают в себя всю грязь, текущую сверху, спасая тем самым горожан от незавидной участи захлебнуться в собственных же отходах. И скрывают в своих мрачных лабиринтах немало тайн, многие из которых так навсегда и останутся укрытыми этими сырыми темными сводами.

Чужой человек без сомнения быстро заблудился бы в хитросплетениях местных коридоров, но для Модо география этих мест была отлично знакома. Он сам когда-то выбрал этот мир своим убежищем, но до сих пор не оставлял надежды, что придет день, и он сможет покинуть его и подняться наверх.

В город…

Вернуться в родившее его каменное чрево. В эту холодную колыбель.

Туда, где среди движения и шума, дыма и пыли он когда-то обрел свою противоестественную жизнь, не выношенный, но вызванный к ней. Полученный как сложный сплав — путем долгих химических реакций. Собранный в стеклянной колбе из сотен различных веществ, зашифрованный в длинных и загадочных формулах.

Существо, чье имя на одном из умерших и полузабытых языков, по горькой иронии его создателя, значило "человек".

Увы, пока что, в силу допущенной когда-то все тем же создателем ошибки, он был обречен отгораживаться от прочего мира толщею камня и земли. Прятаться, потому как тот же город, что дал ему жизнь, мог его запросто убить. Убить тысячами голосов, что против воли врываются в сознание и приносят с собой чужие и непонятные заботы, горести, желания. Рвутся в голову, так что в этом тысячеголосом сонме очень просто потерять себя.

Впрочем, его изоляция не была полной.

И в наличии у Модо имелось несколько способов сообщения с миром наверху. Одним из них были люди, что изредка приходили к нему за информацией, а взамен оказывали различные услуги: приносили нужные вещи, продукты, реже — слухи и сплетни.

Однако все же настоящим источником сведений и лучшими разведчиками для Модо оставались конечно же крысы…

Освещая себе путь фонарем, он прошел сквозь круглый проем в стене и очутился в высоком зале. Помещение имело квадратное основание и напоминало колодец; стены отвесно уходили вверх на несколько метров. Слабый уличный свет попадал сюда сквозь решетки, закрывающие видневшийся вверху люк, и ложился на каменное дно бледными серыми полосами. В одном углу была навалена куча какого-то хлама — разбитые деревянные ящики, мокрое, рваное тряпье, какие-то жестянки. Вдоль дальней стены кверху тянулась давно проржавевшая и поэтому ненадежная металлическая лестница.

Пахло сыростью и гнилью.

Поставив фонарь у входа, Модо закрыл глаза и… Они были повсюду: в куче мусора, в рваных, сочащихся водой, железных венах труб, в проеденных сквозь камень ходах и норах. Сотни и сотни маленьких бурых голохвостых созданий, не знающих преград в своих странствиях.

Паутина образов, запахов и звуков накрыла Модо, и он укутался в нее, как укутываются перед сном в покрывало.

Вот он в темном чулане — разрывает острыми зубами тугую мешковину, скрывающую под собой отчетливый хлебный запах. Ткань рвется, и сквозь получившуюся прореху сыплются крупные зерна. Или другое — он угодил лапой в ловушку, и ему не остается ничего, кроме как отгрызть ее, чтобы спасти свою жизнь.

Подвалы, канавы, склады, квартиры. Дома бедняков или богачей — для крыс не имеет значения.

Даже море не является для них преградой, и на ржавых паромах вместе с беженцами из далеких южных колоний, где до сих пор еще слышны отголоски Последней войны, или с грузом товаров на больших торговых кораблях прибывают они в Жерден.

Крысам знакомо истинное лицо этого города. Неумытое, безобразное. Незамеченные, они проходят повсюду, и поэтому способны многое рассказать.

Скользя от одного звериного сознания к другому, Модо искал что-нибудь, что могло бы его заинтересовать.

Кабаки, дешевые ночлежные дома, какие-то темные закоулки — все это было не то. Но он настойчиво продолжал свои поиски, когда вдруг…

…Дыра в полу вела в подвал. Темный, словно бы совершенно пустой, в нем было абсолютно нечем поживится. Но привлеченный странным шумом, зверек двинулся вдоль стены и пробежав некоторое расстояние, наткнулся на преграду. Озадаченный, он понюхал воздух — препятствие пахло железом. Внезапно вверху послышался стук, скрип, звук открывающейся двери, и крыса метнулась в угол.

Зажегся свет, и по лестнице вниз, распространяя запах дорогого одеколона, спустился человек.

Теперь, при сиянии газа, стало возможным обнаружить источник шума. Им оказался железный ящик, издающий равномерное гудение. Расположенный под полками с какими-то флаконами, содержащими резко пахнущие составы, он соединялся медной трубой с чем-то наподобие железного саркофага.

Из своего укрытия затаившийся зверек отлично видел, как человек подошел к ящику; в руках он держал какую-то небольшую книгу. Раскрыв ее в нужном месте, он быстро пробежал по странице глазами, после чего открыл крышку ящика и поочередности влил в него содержимое двух или трех различных флаконов. Когда затем он привел крышку в ее исходное положение, ящик загудел еще усердней.