— Человек, отправлявший Вам конверты с деньгами, — растолковал босс.

Она уставилась ему в глаза. Монк не дрогнул. — Пройдемте в мой кабинет, — предложила она.

Она захромала мимо нас, показывая дорогу. У Монка снова появилось странное выражение лица.

В ее светлом и просторном кабинете в вазах благоухали свежие цветы, на диване лежали подушки в цветочек, а на столе — фотографии мужа и маленького сына. Все регалии доктора развешены в рамках на стене вместе с семейными фотографиями. Очень гостеприимное и женственное пространство. Она села за стол, а мы заняли кресла для гостей.

— Вы не похожи на налоговых агентов, — констатировала она. — Вы детективы?

— Он, — подтвердила я. — Это Эдриан Монк, а я его помощница Натали Тигер.

— На кого вы работаете?

— Я консультант Полицейского Управления Сан-Франциско, — сказал босс. — Помогаю в расследовании убийства Рональда Вебстера.

Она мгновение обдумывала услышанное. — Он сбил меня и скрылся с места происшествия?

Монк кивнул. — Откуда Вы знаете?

— Я всегда считала, что это «повинные» деньги, — вздохнула она. — И лишь один человек настолько виновен передо мной.

— Когда деньги начали приходить? — поинтересовалась я.

— Точно не помню. Вроде, через год или два после трагедии. Я долго лечилась в больнице и вне ее стен. И потеряла счет операциям, которые потребовались, чтобы собрать меня буквально по частям. Врачи отлично потрудились.

— Вы прекрасно выглядите, — выдал комплимент Монк.

Я опешила. Не припомню случая, когда он хвалил женщину за внешний вид. Меня-то он никогда не хвалит.

— Вы просто не видели мои шрамы, — погрустнела доктор Дэлмас. — Я их скрываю.

— У каждого есть шрамы, и все их скрывают. Вам это удается лучше других.

— Я говорила не метафорически. Мои шрамы реальны.

— Как и другие, — поддакнул он.

— Однажды, когда я еще жила в Окленде, по почте прибыл толстый конверт с написанным от руки моим именем, — начала она печальное повествование. — Без обратного адреса, лишь штемпель Сан-Рафаэля.

— Сколько в нем было денег? — живо полюбопытствовала я.

— Пара сотен долларов. Конверты стали приходить каждый месяц, всегда со штемпелями разных почтовых отделений в районе залива.

— Он не хотел, чтобы его выследили, — закивал Монк.

— Через несколько лет после аварии я уехала из Окленда и поступила в училище в Сан-Диего. Более по старому адресу деньги не присылали. Зато конверт уже ждал меня в Сан-Диего. И повсюду, где бы я ни жила с тех пор, приходили переводы.

— Значит, он наблюдал за Вами, — слетело у меня с языка. — Жутковато, наверное.

— Ну да, — согласилась она.

— Но в полицию Вы так и не обратились, — констатировал босс.

— Я не была уверена, что деньги от него.

— Но это не помешало их тратить, — брякнула я.

Ее глаза вспыхнули гневом. — Никакие деньги не компенсируют мои утраты. Мое лицо реконструировали. Мои бедра разрушены, и я лишилась способности рожать детей. Нам пришлось усыновлять. Скажите, как я могла потратить хоть копейку из его денег? Даже мысль об этом приносит мне боль!

— Тогда что Вы делали с деньгами? — смутилась я.

— Через некоторое время я перестала вскрывать конверты, просто кидала их в коробку. Они так и лежат мертвым грузом.

— Зачем же Вы их храните? — удивился Монк.

Она пожала плечами. — Для сегодняшнего дня.

— А что происходит сегодня? — осведомилась я.

Она снова пожала плечами. — Где он жил?

— В Сан-Франциско, — ответила я. — Он работал продавцом обуви и каждое утро посещал церковь.

— Приятно знать, что он занимался чем-то другим, а не только посылал мне деньги, облегчая свою совесть, — вздохнула доктор Дэлмас. — У него есть семья?

— Могу сказать лишь, что он жил одинокой и намеренно скучной жизнью, — развел руками Монк. — Он всегда боялся, что его поймают.

— Тогда он тоже страдал, — вздохнула она.

— Полагаю, да. Но кто-то хотел, чтобы он страдал сильнее. Его убили особо жестоким способом.

— Каким?

— На него напал аллигатор, — поделился босс.

Она посмотрела на него. — Вы уверены?

— Я понял по укусу.

— Одинаковые зубы, — сказала доктор Дэлмас.

— Одинаковые зубы, — подтвердил Монк. — Красота!

Она склонила голову и взглянула на Монка в новом свете. — Да, соглашусь с Вами.

— Где Вы находились вечером в четверг? — встряла я.