При этом, по мысли Лидии Васильевны, конечно же, требуется международная кооперация. Но проблема заключается в том, что «в международное сообщество надо входить, имея что-то своё, ибо всегда требуется некая паритетность в участии, в разработках, в обнаружении, в противодействии. Но поскольку у нас ничего нет, кроме как желания быть в международной организации и ездить на конференции, то нам и не с чем входить туда. Мы не можем конкурировать. У нас нет даже единого аналитического центра!».

Упомянув о создании аналитического центра, Лидия Рыхлова рассказала, что ещё в 2012 году Институт астрономии РАН начал предпринимать попытки соорганизовать имеющиеся сегодня в российских научных институтах и вузах телескопы в рамки одной системы с тем, чтобы единый аналитический центр разрабатывал единые стандарты, программы наблюдений и обработки полученных данных. Эта работа – своего рода пробный камень, попытка с помощью имеющихся ресурсов сделать хоть что-то.

Важный нюанс: по мнению Лидии Рыхловой, российскому руководству вряд ли следует питать иллюзии относительно того, что в случае чего, американцы нам подскажут и помогут. Потому что уже не раз бывали случаи, когда руководство США отказывалось делиться космической информацией. Как это бывало, по словам Лидии Васильевны, в случаях с данными, которые в США получают в рамках имеющейся у этой страны сети наблюдения за взрывами в атмосфере Земли болидов. Причём ранее аналогичная система существовала в СССР. Теперь её нет.

Двумя днями ранее, 15 февраля 2013 года, говоря о причинах случившегося на Южном Урале, Лидия Рыхлова в интервью информационному агентству «Интерфакс» (статья «В Роскосмосе нет денег на защиту россиян от комических угроз») заметила, что в прежние годы в СССР наземные телескопы строились в местах с хорошим астроклиматом. В итоге все полноценные телескопы оказались в республиках СНГ – Туркмении, Таджикистане, Узбекистане и т. д.

«Нам наши коллеги рассказывали, – говорила Лидия Рыхлова, – что потом происходило с этими телескопами – вначале местные жители растащили ковры, затем – машины, после чего спросили соседние страны: вам телескоп случайно не нужен? Сейчас эти телескопы арендуют китайцы, а у нас даже на это денег нет!».

Удивительно, но факт: сегодня в России есть всего лишь два наземных телескопа – в Архызе и на Эльбрусе. Однако оба они «узкопольные», то есть видят хорошо, но в пределах достаточно узкого поля.

«Телескоп в Архызе когда-то был лучшим в мире, сейчас он устарел, и уже не входит даже в тридцатку», – говорила Лидия Рыхлова. Астрономы давно умоляют руководство страны воссоздать в России систему наблюдения за угрозами из космоса – этот вопрос неоднократно обсуждался на заседаниях Совета безопасности России, был одобрен, однако на этом всё и закончилось.

«Нам нужно всего три наземных широкопольных телескопа и два – космических», – говорит Рыхлова. В то, что система наблюдения всё-таки будет создана, ей верится с трудом: «А зачем властям это надо? У них свои разборки…».

Таким образом, Владимир Жириновский был совершенно прав, когда говорил о том, что сегодня в России нет системы, которая могла бы отслеживать не только ракетные атаки. Потому что в России нет даже элементарной системы наблюдения за космическими объектами – то есть такой системы, которая была создана в СССР и которая более чем успешно сегодня существует в США и ряде других государств. То есть вроде бы дела с наблюдением за космическими объектами сегодня в России обстоят, мягко говоря, неважно.

Отчасти такое положение было подтверждено 11 ноября 2013 года, когда в вечерний эфир радиостанции «Эхо Москвы» вышел очередной выпуск программы «Арсенал». Гостем эфира стал Николай Моисеев (родился 26 мая 1949 года) – директор Департамента оборонной промышленности и высоких технологий Правительства РФ, постоянный член Военно-промышленной комиссии при Правительстве РФ. Тема эфира была обозначена так: «Настоящее и будущее российской ракетно-космической отрасли».

Николай Фёдорович рассказал немало интересных фактов о сотрудничестве российской и зарубежных космических программ, которые, как иногда полагают некоторых, вовсе не сводятся к выкачиванию из России космических и научных технологий, а носят взаимовыгодный характер. К примеру, в 2012 году было отмечено 10-летие совместного проекта Роскосмоса, Европейского космического агентства и NASA – запуска международной орбитальной обсерватории «Интеграл» (INTErnational Gamma-Ray Astrophysics Laboratory/INTEGRAL), которая предназначена для изучения галактических и внегалактических объектов в жёстком рентгеновском и гамма-диапазоне. (Обсерватория была выведена на орбиту 17 октября 2002 года с космодрома «Байконур» с помощью российской ракеты-носителя «Протон-К/ДМ-2»).

Отметил Николай Моисеев и сотрудничество российской и американской стороны в реализации проекта марсианского марсохода «Curiosity» («Любопытство»), на котором установлены российские приборы, изучающие возможность наличия на Марсе воды и который был запущен с Земли с помощью американской ракеты-носителя «Atlas», на которой были установлены российские двигатели РД-180.

При этом Николай Моисеев не без горечи посетовал, что в этих совместных с зарубежными странами исследованиях космоса «мы участвуем не по всем направлениям». Да и вообще, заметил Николай Фёдорович, об этом, о реальных достижениях российских космических исследований «к сожалению, мы мало говорим».

Вполне естественно, что в ходе разговора о современном состоянии и будущем ракетно-космической отрасли России, на 16-й минуте эфире, Николаю Моисееву был задан вопрос о том, почему же не был заблаговременно замечен так называемый «Челябинский метеорит».

Вот что ответил на этот вопрос Николай Моисеев: «Контроль космического пространства сейчас проводится наземными средствами, хотя у нас были разработки, даже был запущен один спутник, который осуществлял контроль космического пространства из космоса, и это нужно. Почему не заметили? Потому что условия совершенно другие. Скорости совершенно другие у этого метеорита, не те, с которыми работают спутники. Поэтому, предвосхищая ваш вопрос, можно ли сделать такую систему [которая позволила бы вовремя обнаружить астероидные опасности, предотвратить их] многие специалисты уверены, что можно. Но для этого нужно такую задачу поставить и потом технически решить. Потому что там – свои условия.