Иными словами, по его утверждению, если первая волна гиперборейцев сохраняла свой нордический характер, то западная цивилизация Атлантиды впитала много южных лемурийских черт, что породило дихотомию солярной, мужской или уранической духовности (североатлантические расы) и лунарной, женской или деметрианской духовности (смешанные южноатлантические расы). Все это определяло и метафизический антисемитизм Эволы, видевшего в евреях орудие модернизации и либерализма, отрицавших традиционализм. Будучи выходцем из Италии, Эвола по внешним данным никак не напоминал «арийца», о котором писали многие немецкие авторы. Поэтому он пересмотрел понятие «арийской расы», усилив значение ее духовной компоненты и сделав физический облик второстепенным признаком. Для него понятие «ариец» связывалось скорее с кастой благородных воинов, чем с биологической расой. С этих позиций германский нацизм казался ему «плебейским модернизмом» и вызывал отторжение (Гудрик-Кларк 1995: 211; Goodrick-Clark 2002: 52–71; Godwin 1993: 57–61). Полезно вспомнить, что в 1938 г. Муссолини сделал идеи Эволы официальной расовой доктриной фашизма. А во второй половине XX в. эзотерический фашизм стал одной из популярных форм фашизма на Западе, откуда он и проник в Россию (Griffin 1993). Например, в США маргинальные неонацистские движения порой выступали в виде радикальных церквей, исповедовавших «арийское христианство» (Kaplan 2002; Gardell 2005).

В 1920-х гг. Атлантида и идея нордической прародины возбуждали воображение немецких писателей. В частности, к этому был неравнодушен Горбигер, писавший об уничтожении древнейшего тевтонского царства в Атлантиде в результате космической катастрофы, связанной с захватом Луны Землей. Эти идеи были подхвачены немалым числом немецких писателей, повествовавших о Золотом веке белокурой расы в Атлантиде и о расселении ее остатков после гибели континента. Например, в романах эсэсовца Эдмунда Кисса Асгард представлялся столицей арийцев (асов), рисовалась иерархическая общественная структура, возглавлявшаяся кастой арийцев, и делались предупреждения о вероятном восстании подчиненных «темнокожих людей» (ванов). При этом читатель понимал, что речь шла об «инородцах», якобы угрожавших территориальной целостности германского государства (Hermand 1992: 99, 193–198; Gugenberger, Schweidlenka 1993: 246–247; Goodrick-Clark 2002: 132–134).

Миф об Атлантиде и ее арийских обитателях продолжал обслуживать праворадиальные движения и после окончания Второй мировой войны. Его, например, популяризировал шлезвигский пастор Ю. Шпанут, помещавший Атлантиду в Северную Европу. Еще более влиятельным его сторонником был бывший министр вишистского правительства Робер Шарру, включавший в свое повествование идею о вечной вражде между гиперборейцами и евреями. Этот миф, делающий акцент на теократии, иерархии и войне и не упускающий возможности обсудить проблему «еврейского заговора», до сих пор популярен у ариософов, эзотериков и среди крайне правых, которые теперь пытаются освежить его идеями космизма. Если Фабр д’Оливе писал когда-то о том, как «бореальная раса» попала в рабство к «черным», то некоторые современные писатели изображают покорение «северных атлантов» «черными семитскими магами» в глубокой первобытности (Gugenberger, Schweidlenka 1993: 248–252; Godwin 1993: 63–69; Goodrick-Clark 2002: 80–81, 117–118, 128–131, 137).

Едва ли не ключевую роль в передаче нацистского арийского мифа неонацистам и создании неонацистского культа Гитлера сыграла Максимьяни Портас. Родившись во Франции, она всю жизнь гордилась своими греческими корнями. К концу 1920-х гг. она почувствовала склонность к язычеству, стала поклонницей германского национал-социализма и усвоила арийский миф, поверив в свое «нордическое происхождение». Позднее это привело ее к вегетарианству, вере в полярную прародину, представлению о циклической смене эпох и прославлению Гитлера как воплощения бога Вишну. Это сочеталось у нее с откровенным антихристианством и презрением к «неарийцам», ибо, чувствуя себя язычницей, она превозносила «этнические религии» и их главным врагом считала иудеохристианство. В 1932 г. она переехала в Индию, где и пережила эпоху Третьего рейха и всю Вторую мировую войну. После войны, много путешествуя по Западной Европе и Ближнему Востоку, она вдохновляюще действовала на оставшихся в живых нацистов и способствовала формированию неонацистского движения, поддерживая связи между лидерами ультраправых. Именно она в своих книгах создала образ «эзотерического Гитлера» (Goodrick-Clark 1998).

Живя в Индии, Портас приняла имя Савитри Деви в честь женской инкарнации солярного божества. Она видела в индуизме единственного живого потомка древнего индоевропейского язычества. Поэтому она полагала, что именно Индия более других стран была готова к усвоению нацистского язычества. Мало того, она разрабатывала там панарийскую доктрину, способную охватить весь мир путем распространения индуизма и «расового возрождения», начало которому положил германский нацизм (Goodrick-Clark 1998: 41–42, 61–62). В 1939 г. она опубликовала свою книгу «Предупреждение индусам», где пыталась пробудить индусское самосознание, апеллируя к индийской цивилизации как основанной исключительно на индуизме и его ценностях, отвергавших антропоцентризм. Она прославляла индуизм и восхищалась его красочными церемониями, видя в них проявление «арийского культа». Она также предупреждала об опасности, связанной с ростом численности мусульманского населения, и убеждала индусов ни в коем случае не порывать со своими древними традициями, указывая на «жалкую участь» христианской Европы. Отмечая, что христианство с его идеями равенства и свободы было принесено в Европу рабами и варварами, она рекомендовала отказ от кастовой системы во имя укрепления индусского единства. В то же время в своих лекциях в Калькутте она пропагандировала идеи нацизма и, по рекомендации своего индуистского наставника, изображала Гитлера в виде инкарнации Вишну (Goodrick-Clark 1998: 52–58, 110).

Вернувшись во Францию в 1946 г., Савитри Деви опубликовала книгу о солнечной религии фараона Эхнатона, где пыталась показать, что начиная с эпохи Возрождения мрачный христианский период стал отступать, освобождая место пробуждавшемуся духу античных эллинов. Однако секулярный гуманизм современного общества ее тоже не устраивал. Ему она предпочитала «религию расы» и призывала к «солнечной религии», к которой когда-то шел Эхнатон. В этой книге откровенная мизантропия сочеталась с гимном природе и призывом защищать права животных. На взгляд писательницы, спасти природу могли только арийцы с их «расовым духом».

Затем в 1950-х гг. Савитри Деви написала книгу, основанную на индийских представлениях о Золотом веке и циклической смене эпох. Она доказывала, что лишь этот индийский подход позволяет проникнуть в суть национал-социализма. Наблюдая разруху в послевоенной Германии, она убеждала, что упадок эпохи Калиюга скоро закончится и снова наступит Золотой век. Она прославляла Гитлера как героя, мужественно боровшегося за его приближение, причем Нюрнбергские законы и звериный антисемитизм она трактовала как попытку возрождения арийской кастовой системы. При этом в ее изображении Гитлер выглядел аватаром, то есть посредником между людьми и Богом. А эсэсовцы заставляли ее вспоминать о кшатриях с их суровым военным кодексом чести. В то же время в манихейских тонах она противопоставляла арийцам евреев, которые якобы тоже стремились к мировому господству, но прибегая для этого к самым коварным приемам. Для нее евреи были главным разлагающим ферментом эпохи Калиюга, приводившим к распаду все, к чему ни притронется. Поэтому в действиях Гитлера она усматривала божественную миссию (Goodrick-Clark 1998: 111–125).

Так Савитри Деви стала первой, кто попытался объяснять нацизм с эзотерических позиций. Именно она открыла неонацистам путь к оккультизму и движению зеленых, позволив им занять место в рамках модного нью-эйдж. Впрочем, она не ограничивалась одной лишь сферой идей. Во второй половине 1940-х и в 1950-х гг. она много путешествовала по Европе и Ближнему Востоку, заводя знакомства среди бывших нацистов и налаживая контакты между ними. Поэтому вовсе не случайно в 1962 г. она оказалась среди основателей неонацистского Интернационала, главной заботой которого теперь стала проблема иммиграции (Goodrick-Clark 1998: 187–189). Именно благодаря этим контактам, Савитри Деви смогла широко популяризировать свою мистическую версию нацизма среди крайне правых, которым это пришлось по вкусу. Так ее взгляды, включая отрицание Холокоста, стали хорошо известны и были растиражированы многочисленными писателями как в Западной Европе, так и в США.