— А с дедка? Пузырек ухмыльнулся.

— С дедка возьмешь… Еще и сам добавишь, на него глядючи… Ты это… Сделку обмыть не хочешь? За счет заведения, понятно, — добавил он на всякий случай.

Василий было заколебался, но вспомнил расхлюстанного Лешу на завалинке и решительно мотнул головой.

— Спасибо. С утра не пью.

— Это правильно… — с уважением откликнулся Пузырек. — Я вон смотрю, у тебя и фартук новый… Сам делал?

— Сам… Ну и Ромка советом помог. Пузырек чуть нагнулся, пристально разглядывая крепления лямок.

— А как карман прилепил? Шкурку-то, я вижу, с кольца ободрал…

— Пойдем покажу. — Василий увлек Пузырька к оплетенной змеевиком рощице световодов.

— Вот этот, серый, тоненький… — с увлечением принялся объяснять он. — Ты им еще бреешься. Ну вот… Рвать надо здесь. — Василий присел на корточки и ткнул в основание тускло-серой струны. — Сначала будет резать, а потом, не знаю, энергия, что ли, в нем кончается, Словом, не режет уже, а плавит. Просто момент ловить надо…

— Ага… — Пузырек покивал. — И ведь сообразили же, черти этакие! Ромка, наверно, докумекал? Как он там? Что-то давно не заглядывал…

Василий поднялся и сердито огладил чугунные складки фартука.

— Да ну его! — нехотя, с досадой проговорил он. — Смурной какой-то, ходит — баклуши бьет… С Ликой у него вроде все в порядке… Не пойму я эту молодежь! — признался в сердцах Василий. — Ну вот сам скажи, Пузырек: ну какого ему еще рожна надо? Все ведь есть!

Пузырек поскреб за ухом и лукаво прищурился в ответ.

— А помнишь, что сам поначалу говорил? Василий крякнул и, надвинув брови еще ниже, решительно одернул фартук.

— Да это когда было-то? Просто не пригляделся поначалу…

— А теперь, значит, пригляделся? Василий сердито посмотрел на Пузырька — и вдруг усмехнулся.

— Ладно… — проворчал он, доставая из авоськи три салатные капсулы. — Уговорил. Давай по колпачку — чтоб носился дольше…

Оба присели над парящим в воздухе кабелем, и Пузырек размотал горловину заветной туго налитой дыньки. Выпив, Василий долго молчал, хмурился, крутил задумчиво в пальцах пустой колпачок. Потом вдруг шумно хлопнул себя левой рукой по облитому фартуком колену и взглянул на Пузырька в упор.

— Ну, давай попросту, — прямо предложил он. — Чего крутить-то? Знаешь, что меня здесь купило? Порядок.

Пузырек хмыкнул.

— Ну вот, порядок… А дом на потолке? Ответом были стальной прищур и ослепительная усмешка.

— Пузырек! Ты меня моими же словами не доставай… Здесь — порядок! Не бардак, как у нас, а именно порядок. Ну, давай считать… Заработал — получи. А не хочешь камушки долбать — сиди голодный. Скажешь, нет?

— Ну так вот я же не ломаю, — напомнил Пузырек.

— Да ладно тебе! Ты тоже пашешь. Может быть, даже больше других. Да если рабочему человеку не выпить после смены — это ж с ума сойдешь… Дальше! Надзорки. Что? Скажешь, плохо службу знают? Ну-ка, тронь кого пальцем — тут же щелчка тебе! Так?

— Так, — кивнул Пузырек.

— Лечение! — напористо продолжал Василий. — Ты хоть одного больного здесь видел? Маше Однорукой вон дома кисть трамваем по пьянке оттяпало. Так у нее здесь новая отросла! У дедка — зубы, как у молодого! Ты подумай! Где так еще о людях заботятся?

— А про Лику чего молчишь?

— А что Лика? — не понял Василий.

— Да морда у ней вся в прыщах была, когда она сюда прилетела… Так не поверишь — за день сошли. А теперь, видал, королевой ходит. Кожа — зеркало…

— Ну вот… Стало быть, еще и Лика… Так?

— Так-то оно так, — не унимался Пузырек. Любил он, любил такие разговоры. — Ну ты же сам говорил, Вась: мол, ломать — это не работа…

— Ты погоди. — Василий предостерегающе поднял тяжелую ладонь. — Что значит — не работа? Ты вообще знаешь, зачем мы эти камушки долбаем?

Пузырек моргнул.

— Не-ет, — с интересом глядя на Василия, сказал он. — Не знаю. А зачем?

— Вот и я не знаю! Но они-то… — Василий запрокинул голову и взглянул на заплетенный мерцающей паутиной невероятно высокий потолок. — Они-то — знают! Вот, допустим, работал ты на заводе, точил какую-то деталь. Тебе объяснял кто-нибудь, куда она идет, деталь эта? Да черта с два! Но раз они нас сюда выписали, раз они о нас так заботятся — то, значит, нужны мы им! А? Ну ты сам подумай, Пузырек…

Жмурясь от удовольствия, Пузырек покрутил головой и снова наполнил колпачки.

— Хорошо говоришь… — сказал он. — Ну а как же насчет баб? Баб-то здесь раз-два — и обчелся!

— Еще прибудут, — уверенно отвечал Василий. Насупился, покряхтел. — И знаешь… — добавил он другим голосом. — Честно тебе скажу: вот если бы Маша Однорукая пила поменьше — не глядя бы к ней перебрался…

— Да ты и так от нее не вылазишь, — заметил Пузырек. — Ну, давай по второй, что ли?

Выпили. Василий чинно поставил колпачок в воздух над кабелем, поднялся и достал из авоськи еще одну капсулу.