— Разве он не покидает яхты?

— В последнее время нет. Во всяком случае, открыто. Но это ничего не значит. К яхте может подойти весельная лодка, ночью, без огней, и увезти его вверх по реке Сингапур.

— Раньше он часто принимал гостей.

— Купив яхту, Сачетти стал затворником. Предпочитает находиться в кругу семьи.

— За исключением прошлой ночи, — и я тут же пожалел, что произнес эти слова.

— Почему вы решили, что прошлой ночью его не было на яхте? — спросил Тан.

Теперь пришла моя очередь улыбаться.

— Он не мог убить Карлу Лозупоне, отвезти ее на восточное побережье и бросить в придорожную канаву, не покидая яхты, не так ли?

— Скажите мне, мистер Которн, будете ли вы протестовать, если Сачетти признают виновным в убийстве Карлы Лозупоне? — спросил Тан.

— Даже если он не убивал ее?

— Даже в этом случае.

На мгновение я задумался.

— Нет, протестовать я не буду.

— Я так и думал, — кивнул Тан, встал и направился к двери. Сержант Хуанг последовал за ним.

— Как долго вы намерены оставаться в Сингапуре, мистер Которн? — спросил он.

— Пока не увижусь с Анджело Сачетти.

— Не подумайте, что мы отказываем вам в гостеприимстве, но я надеюсь, что ваше пребывание в Сингапуре не затянется.

Тан открыл дверь, кивнул мне и вышел в коридор. Хуанг задержался на пороге.

— Спасибо за чай, мистер Которн.

— Какие пустяки.

— И за ваши ответы, — добавил он. — В том числе за чистосердечные.

Я уже было собрался выпить, чтобы скоротать время и заглушить боль, когда зазвонил телефон. Лим Панг-сэм, глава сингапурской секретной службы, интересовался, как я себя чувствую.

— Отвратительно, — ответил я.

— Детектив Хуанг придерживается того же мнения. Он позвонил мне несколько минут назад.

— Они удовлетворены?

— Чем?

— Моими ответами на их вопросы.

Лим хохотнул:

— По-моему, они не поверили ни единому вашему слову, но вы уже не подозреваетесь в совершении убийства.

— Они полагали, что Карлу убил я?

— Поначалу да, но оказалось, что вчера ночью вас видело много людей.

— Да, я кое с кем встречался.

— Но не с тем, кого искали.

— Нет, с ним я не виделся.

Лим продолжил после короткой паузы.

— Я думаю, вам следовало бы заглянуть ко мне в контору. Скажем, в половине третьего? Это время вас устроит?

— Годится.

— У меня для вас будут новости. А может, и что-то еще.

— Тогда до встречи.

Положив трубку, я налил себе виски, добавил воды и постоял у окна, наблюдая за тугими струями тропического ливня.

Думал я о Карле Лозупоне, о том, кто мог убить ее и почему. Где-то в глубине сознания начала формироваться интересная идея, но, заметив, что я пытаюсь взглянуть на нее хоть одним глазком, покраснела, испугалась и исчезла. Так что мне оставалось лишь смотреть на дождь да перебирать всех моих новых знакомых, от Коллизи и Полмисано до Хуанга и Тана. Но откровение не посетило меня, истина мне не открылась, хотя я и чувствовал, что разгадка где-то рядом.

Наконец я сдался и вызвал коридорного. Он согласился принести тарелку сэндвичей, полный кофейник, и я отметил про себя, что надо будет увеличить размер его чаевых, если мне посчастливится выписаться из этого отеля. Я неторопливо ел сэндвичи, запивая их кофе. Жевать я мог только левой половиной рта, правая еще болела после удара ребром ладони высокого китайца. Перед моим мысленным взором вновь прокрутилось вчерашнее сражение, и мне вспомнились времена, когда я дрался с тремя, четырьмя и даже пятью противниками, легко побеждая их на глазах восхищенных операторов, актеров, помощников режиссера, гримеров и просто зевак, толкущихся на съемочной площадке. Тогда, правда, каждая драка предварялась парой репетиций и сценарий требовал моей победы, вчерашний же эпизод не имел сценария и прошел без репетиций, отсюда и противоположный результат.

В два часа дождь еще не кончился. Я отправился на поиски швейцара, чтобы узнать, сможет ли он поймать мне такси. Пять минут спустя такси стояло у парадного входа, швейцар, раскрыв большой зонт, проводил меня до машины и подождал, пока я усядусь на заднее сиденье. Я назвал водителю адрес конторы Лима, и он рванул с места сквозь дождь, очевидно не зная, для чего предназначены щетки на ветровом стекле.

Лим Пангсэм широко улыбался, — обходя стол и протягивая мне руку, которую я искренне пожал.

— Если не считать правой стороны челюсти, выглядите вы неплохо. Но синяк отвратительный.

— Он еще и болит, — пожаловался я.

Лим вернулся за стол и снял телефонную трубку.

— Принесите, пожалуйста, чай, — затем посмотрел на меня. — Чай — целебный напиток. Не зря же англичане говорят: «Нет ничего лучше чашки чая».

— Это точно, — согласился я.

После того как нас обслужили, Лим откинулся на спинку стула, держа блюдце и полную чашку над кругленьким животиком.