— Разумеется, — кивнул я.

— А если этот Маас попытается выйти на вас, вы не забудете известить нас об этом?

— Обязательно извещу, — пообещал я.

— Хорошо. На сегодня, пожалуй, все. Благодарю вас, — мы обменялись рукопожатием. — До свидания.

— До свидания, — ответил я.

— До свидания, — попрощался со мной мужчина у окна.

Маас спал на диване, когда я выходил из квартиры. Скорее всего, он и теперь пребывал там, потому что полдень еще не наступил. Выйдя из полицейского участка в центре Бонна, я направился в ближайшую пивную, благо для этого мне пришлось лишь обогнуть угол.

Я сел к стойке среди других любителей утренней выпивки, заказал кружку пива и рюмку коньяку. Взглянул на часы. Одиннадцать двадцать пять. В кабинете Венцеля я пробыл менее двадцати минут. Рюмка опустела, кружка стояла почти полная. Я решил, что вторая порция коньяка мне не повредит.

— Noch ein Weinbrand, bitte [28] .

— Ein Weinbrand [29] ,— эхом откликнулся бармен и поставил передо мной вторую рюмку. — Zum Wohlsin [30] .

Пришло время трезво оценить ситуацию, обдумать дальнейшие ходы. Маккоркл, доброжелательный владелец салуна против одного из исчадий европейского ада. Мааса. Дьявольски хитрого Мааса. Но, как ни старался, я не мог вызвать в себе злобу, не то что ненависть, к этому низкорослому толстяку. Продвигаясь в этом направлении, я, должно быть, нашел бы достаточно доводов в его оправдание. И Падильо, уехавший Бог знает куда. Хорошо ли я знал Падильо? Ничуть не лучше родного брата, которого у меня не было. Вопрос громоздился на вопрос, и едва ли я мог отыскать ответы на них на дне пивной кружки. Поэтому я вышел на улицу, сел в машину и поехал в Годесберг.

Следующие полчаса ушли на подготовку салуна к открытию, просмотр счетов, заказ недостающих продуктов. Карл уже стоял за стойкой, более мрачный, чем обычно.

— Я никогда не лгал фараонам.

— Ты получишь премию.

— Какой с нее прок, если меня упекут за решетку.

— Не упекут. Не такая ты важная птица.

Карл прошелся расческой по длинным светлым волосам.

— Я вот обдумал случившееся и никак не могу понять, почему мы должны лгать насчет Майка.

— Что значит «мы»? — спросил я. — Ты опять болтаешь с прислугой?

— Вчера вечером я провожал Хильду домой. Она была расстроена, начала задавать вопросы.

— Даже после того, как ты ее трахнул? Я говорил тебе, держись подальше от прислуги. Ты же, по существу, входишь в правление, — я знал, что ему это нравится. — Если она опять раскроет рот, скажи ей, что у Падильо неприятности из-за женщины.

— Это похоже на правду.

— Скажи, что он уехал из-за ревнивого мужа. Скажи ей что угодно, лишь бы она угомонилась. И держись подальше от ее юбки.

— О Боже! Чеш я ей только не говорил, но она все еще тревожится.

— Найди, чем успокоить ее. Послушай, в Берлине я встретил одного парня, который знает, где находится «линкольн Континенталь» выпуска 1940 года. В Копенгагене. Его привезли туда до войны, и владелец спрятал его От наци. Разберись с Хильдой, и я прослежу, чтобы автомобиль стал твоим.

Карл обожал старые машины. Подписывался на все журналы, пишущие на эту тему. Ездил он на двухместном «форде» модели 1936 года, который купил у американского солдата за тысячу пятьсот марок. На нем стоял двигатель «олдсмобиля», и, я думаю, «форд» Карла мог легко обогнать мой «порше». Предложи я ему золотую жилу, едва ли он обрадовался бы больше.

— Вы шутите.

— Отнюдь. Мне говорил об этом один капитан ВВС. Владелец готов продать «линкольн» за тысячу баксов [31] . Когда закончится эта история, я дам тебе эту сумму, ты сможешь съездить туда и пригнать «линкольн» в Бонн. Вроде бы он на ходу.

— Вы одолжите мне тысячу долларов?

— Если ты успокоишь Хильду.

— Будьте уверены. Какого он цвета?

— Займись лучше «манхэттэнами» [32] .

Карл сиял от счастья, а я сел за столик, закурил. Прикинул, не выпить ли мне, но решил воздержаться. Посетителей еще не было — кто пойдет в салун в первом часу дня, поэтому мне не оставалось ничего иного, как считать, в скольких местах прожжен ковер слева от моего стула.

Как оказалось, в шестнадцати, на четырех квадратных футах. Я подумал, сколько будет стоить новый ковер, пришел к выводу, что игра не стоит свеч. Тем более что в городе была фирма, специализирующаяся на ремонте ковров. На прожженные места они ставили аккуратные заплаты из материала того же цвета. Созрело решение незамедлительно позвонить им.

Открылась дверь, в салун вошли двое мужчин. Одного, сотрудника посольства США, я знал, второго видел впервые. Из-за темноты меня они, естественно, не заметили. И прямиком направились к бару, отпуская обычные реплики насчет катакомб.