— Я стал излишне раздражительным. Сделай одолжение — когда позвонишь в следующий раз, не говори о Джо Моррисоне.

— А о чем мне говорить? — враждебно спросила она.

— О нашей счастливой семейной жизни, — сказал он упавшим голосом. — О детях. Кстати, как они?

— У них все в порядке. Только Чарли сегодня перепугался.

— Что случилось? — насторожился Джек.

— Днем он решил, что забеременел.

— Что?

— Решил, что он — беременный. Перед ленчем, когда я — сегодня у прислуги выходной — хозяйничала на кухне, он подошел ко мне и спросил, как рождаются дети. Я была занята и обещала ему все рассказать в другой раз. Но Чарли не отставал; в конце концов мне это надоело — всему свое место и время, — и я сказала: «Они вылезают из ушей…»

— Мудрый ответ, — произнес Джек.

— Он отправился в школу, а вернувшись домой, сказал, что плохо себя чувствует, и лег в постель. Через час я зашла к нему и обнаружила, что он держится за ухо. Оказалось, что последние два дня у него болело ухо — во время купания туда попала вода. Чарли заявил мне: «Я знаю, почему у меня болит ухо. У меня будет ребенок!»

Джек не удержался от смеха. Спустя мгновение Элен тоже рассмеялась.

— Надеюсь, ты его успокоила.

— Я пыталась. Рассказала ему всю правду. Но он, кажется, не поверил. Засыпая сегодня, он держался рукой за ухо.

Джек снова засмеялся:

— Скажи ему — я приеду и все растолкую.

— Я бы хотела, чтобы ты сейчас оказался здесь, — нежно сказала Элен.

— Я тоже. Скоро вернусь, дорогая…

— Береги себя, — прошептала она. — Спи подольше. Не скучай… Sois sage. [42]

— Поцелуй за меня детей. — Джек медленно опустил трубку.

Звонок, напомнивший ему о ее правах на него, об ответственности и проблемах, расстроил Джека. Элен, в отличие от большинства женщин, не получала удовольствия от конфликтов и воздерживалась от споров по принципиальным вопросам. Проницательная, с развитой интуицией, она не стремилась обострять противоречия, проявляла выдержку и терпение в расчете на то, что время сыграет свою целительную роль. Но сейчас недовольство и упрек, прозвучавшие в ее словах, напомнили ему о сцене, спровоцированной Элен год назад и оставившей след в их душах.

Они обедали с Анной и Джо Моррисон в бистро за театром Сары Бернар. Джо несколько перебрал. Моррисон редко пил, но когда с ним это случалось, он становился громогласным и категоричным в суждениях. Он был высок, худ; издали казалось, что ему лет тридцать пять — сорок, но, подойдя поближе, можно было заметить густую сеточку морщин, которая появляется у человека после пятидесяти.

— Джек, — сказал Джо, склонившись над столом и поигрывая бокалом, — ты для меня — загадка. Анна, подтверди — правда, я всегда говорю тебе, что Джек — это загадка?

— Только когда выпьешь лишнего, — невозмутимо заметила Анна.

— Загадка состоит в следующем — почему такой способный человек, как ты, не стремится сделать карьеру. — Моррисон пристально, почти враждебно уставился на Джека. — Посмотри вокруг — все куда-то несутся, карабкаются наверх; люди вдвое глупее тебя строят планы на десять лет вперед… а ты… — Моррисон покачал головой. — Ты напоминаешь мне бегуна, имеющего огромный резерв скорости, но не считающего нужным его использовать. В чем причина?

— Я делаю все, что нахожу нужным, — миролюбиво ответил Джек.

— Не всегда, — возразил Моррисон. — Или чисто механически.

— По-твоему, я не справляюсь со своими обязанностями?

— Конечно, справляешься. Не хуже других. Возможно, даже лучше всех. Но не так хорошо, как мог бы. Вот что я тебе скажу — ты… — Моррисон поискал слово, — ты как бы отсутствуешь. Находишься где-то далеко. Демонстрируешь великолепную технику владения мячом, не слишком волнуясь о том, удастся ли забить гол.

В молодости Моррисон играл в футбол; выпив, он пользовался спортивной терминологией.

— Порою трудно понять, играешь ли ты на поле или сидишь на трибуне, даже не болея за свою команду. В чем дело, Джек, что с тобой?

— Просто я сдержанный человек. — Джек надеялся, что сухой тон его ответа отобьет у Моррисона охоту обсуждать эту тему.

Он заметил, что Элен еле заметно кивала головой, когда Моррисон говорил, и это тоже не понравилось Джеку.

— Молодежь теперь вся такая. Мы не афишируем наши чувства.

— О Господи, — сердито произнес Моррисон и повернулся к Элен: — А что скажешь ты, его жена? Что ты об этом думаешь?

Элен задумчиво посмотрела на Джека. Потом засмеялась:

— Я думаю, Анна права, Джо. Ты слишком много выпил.

— О'кей, о'кей, — покорно произнес Моррисон, откидываясь на спинку стула. — Ты не хочешь говорить об этом. О'кей. Но в один прекрасный день вы вспомните мои слова. Оба.

Вскоре Джек и Элен ушли из ресторана и отправились домой. В автомобиле они напряженно молчали.