Доктор посмотрел на меня вопросительно. Я сказал:

— Видите ли, я очень обязан ее отцу. Я в большом долгу перед ним, и теперь, когда он умер, я могу только…

Некоторое время он не отвечал, пристально вглядываясь во что-то за моей спиной со строгим вниманием.

— Мы оба заинтересованы в том, — наконец сказал он, — что будет лучше для пациента. К сожалению, в ее случае выздоровление не зависит от денег. Самое лучшее для мадам Базаровой — это быть там, где находится ее сын, даже если там будут не лучшие условия.

— Все же, очень прошу вас дать мне знать в случае ка-кой-нибудь надобности.

— Хорошо, — ответил он, — оставьте ваше имя и адрес.

У меня было неприятное чувство, что он не одобряет меня, потому что я не сказал ему чего-то, что он ожидал услышать. Он внимательно смотрел на листок бумаги, на котором я написал свой адрес в Сан-Франциско, и, словно поставив диагноз, взял перо и приписал «USA» под адресом. Мы вышли из здания.

— Она, наверно, сейчас в саду, — сказал он. — Это их время для прогулки.

Когда доктор увидел Тамару, он остановился и сказал, что он должен вернуться в свой кабинет. Он ушел, но мне показалось, что он тайно следил за мной некоторое время из окна.

Тамара сидела на траве около ног своей сиделки и чертила что-то на земле маленькой палочкой. Ее остриженные темные волосы падали ей на глаза, и она время от времени откидывала их рукой.

Я стоял и смотрел на ее тонкие пальцы, бледные щеки, на ее длинную шею. Потом я подошел ближе и сел на траву рядом. Она посмотрела на меня. В ее отсутствующем взгляде не было даже попытки узнать меня. Она отбросила палочку и стала стирать свои рисунки руками.

— Тамара, — сказала сиделка, и ее имя, сказанное безразличным тоном, звучало так странно. — Ты опять измажешь руки.

Тамара закусила губу и стала ковырять землю еще глубже.

— Ты должна вести себя прилично, когда у тебя гости. Этот господин пришел тебя навестить.

Я придвинулся ближе к Тамаре, предлагая ей платок; она нагнула голову, так что ее подбородок коснулся груди, и закрыла глаза. Как будто бы вспомнив что-то, она быстро дотронулась до шеи рукой.

— Я хочу его назад, — сказала она и посмотрела вверх на меня. — Отдайте мне его назад.

Ее голос звучал хрипло, и она несколько раз откашливалась.

— Ты же знаешь, что ты не можешь получить его обратно, Тамара, — сказала сиделка, — ты можешь поранить им себя.

Она повернулась ко мне:

— Она хочет свой крест обратно, она его все время просит с тех пор, что она здесь.

— Ты же порвала цепочку, — сказала она Тамаре.

— Это не я, это кто-то другой порвал цепочку.

— Тамара, — сказал я, — когда Александр придет, он тебе принесет крест.

— Нет, — сказала она. — Это неправда.

— Что же правда?

— Они похоронили Александра в очень маленькой могиле. Я думала, что он там не поместится, а он поместился. Он был такой маленький.

Я хотел взять ее за руку, но она отдернула ее и придавила коленом свои пальцы. Все, что я чувствовал в тот момент, было бессильно перед броней ее бреда, и все же я надеялся, что физический контакт вернет ее мне.

— Тамара, — сказал я, — ты знаешь, кто я?

Лукавая улыбка неожиданно появилась на ее лице.

— Вы тот человек, который всегда стоит около дерева, когда я прохожу мимо.

Я спросил:

— Имя Ричард тебе говорит что-нибудь? Ричард Сон-дере?

Она продолжала улыбаться:

— Я не знаю вашего имени.

— Вы здесь побудете некоторое время, я вас оставлю на несколько минут, — сказала сиделка. Я кивнул головой.

— Ты никуда не уходи, пока я не вернусь, — сказала она Тамаре.

— Вы мне принесли цветы? — спросила Тамара, кокетливый тон, как и остриженные волосы, казалось, принадлежал не ей.

Говоря подчеркнуто медленно, я сказал:

— В вашем доме росли олеандры внизу у лестницы, около ступенек.

Она перестала улыбаться и посмотрела на мои руки.

— А где баронесса? — спросила она.

— В Англии, у дочери.

— Она здорова?

— Петров говорит, что да.

— Петров?

— Да, Петров, наш друг, твой и мой. Русский историк.

— Нет, нет. Не историк и не русский. Петров — официант.

— Его сын Николай вернулся из Америки. Он там женился.

Она сидела прямо, сложив руки, как прилежная ученица, отвечающая урок.

— Да, вот уже некоторое время тому назад. Его жена теперь в Сан-Франциско.