— Орбитсвиля?

— Линдстромленда. Это не планета.

— Понимаю, но разница только в размерах.

— Нет, вы не понимаете.

Терпение Лиз истощалось.

— Не забывайтесь, капитан.

— При всем моем уважении к вам, миледи, я все же позволю себе настаивать, что вы не понимаете разницу в размерах. Ее никто и никогда не сможет осмыслить. Даже я, хотя облетел вокруг Орбитсвиля.

— Ах, значит вы сами не сумели, поэтому…

— Я летел со скоростью сто тысяч километров в час, — ровным голосом продолжал Гарамонд. — На облет Земли хватило бы двадцати пяти минут. А знаете, сколько длилось путешествие? Сорок два дня!

— Допускаю, что здесь мы имеем дело с другим порядком величин:

— Но это линейное сравнение. Неужели вы не чувствуете, какие там пространства? Вам никогда не удастся удержать над ними контроль.

Элизабет пожала плечами.

— Говорят же вам: «Старфлайт» не распределяет земель, а потому площадь Линдстромленда нас не заботит. Хотя мы, естественно, не откажемся от прибыли за счет предоставления транспортных услуг.

— В том-то все и дело, — хмуро сказал Гарамонд. — Плату за перевозки следовало бы отменить, даже не будь она замаскированной платой за земельный надел.

— Почему?

— Да потому, что земли у нас теперь больше, чем люди в состоянии обработать. В этих условиях ставить искусственные экономические препоны на пути естественного, природного стремления людей переселиться на другие миры, представляется мне аморальным и отвратительным занятием.

— Вам лучше всех должно быть известно, что ни в постройке фликервингов, ни в космической навигации нет ничего естественного. — Восковые щеки Элизабет окрасились едва заметным румянцем. — Ни то, ни другое невозможно без денег.

Гарамонд отрицательно покачал головой.

— Невозможно без людей. Культурная раса, никогда не знавшая денег и собственности могла бы бороздить пространства не хуже нашего.

— Наконец-то! — Элизабет, сделала к нему два шага и остановилась, по инерции раскачиваясь на магнитных подошвах. — Наконец-то я поняла вас, капитан. Вам отвратительны деньги. Стало быть, вы отказываетесь от места в совете по освоению и развитию?

— Да.

— И от премии? От десяти миллионов монитов из кармана налогоплательщиков Обоих Миров?

— Да, отказываюсь.

— Опоздали, мой милый! — выпалила Лиз с одной ей понятным торжеством.

— Они уже переведены на ваш счет.

— Я верну их.

— Нет, капитан, — решительно заявила она. — Вы теперь знамениты на Обоих Мирах, поэтому все должны видеть, как мы заботимся о вас. Вам ни в чем не будет отказа. А сейчас возвращайтесь на свой корабль.

По пути к «Биссендорфу» капитан обдумывал последнее признание Элизабет. Неужели он стал настолько знаменит, что от него уже нельзя избавиться? Почему же ее глаза горели таким злорадством?

Гарамонду отвели новый прямоугольный домик, собранный из пластмассовых щитов. Несколько дюжин таких одноэтажных домов изготовили в мастерской одного из кораблей Элизабет. Поселок разбили километрах в двух от Окна; почвенный слой был здесь еще очень тонок, поэтому домики крепились к металлической основе при помощи вакуумных присосок. Спустя всего несколько дней Гарамонд заметил, что забывает о суровом космосе, отделенном от пола гостиной лишь несколькими сантиметрами сферической оболочки.

Комнаты были обставлены скромно, но удобно, имелся полный набор цветообъемных проекторов и развлекательной бытовой аппаратуры, не считая электронного домашнего учителя для Криса. Жизнь напоминала отпуск в первоклассном охотничьем домике для уик-эндов — все немножко по-гостиничному, но уютно. Была тут и удобная кухня с продуктами из корабельных запасов. Предполагалось, что уже через год колонисты смогут перейти на самообеспечение.

В экваториальной области Орбитсвиля стояло позднее лето. Луга наливались желто-коричневой спелостью. Прежде чем возделывать землю и сеять, колонисты намеревались скосить всю траву и пустить ее на синтетическую переработку для получения белковой пищи и целлюлозно-ацетатных волокон.

Гарамонд все больше чувствовал свою ненужность. Формально он продолжал командовать «Биссендорфом», но почти все время проводил дома, находя себе оправдание в помощи семье, пускающей корни на новом месте. Он приобрел привычку подолгу наблюдать из окна за оживленной деятельностью вокруг старфлайтовского аванпоста. Через L-образные портовые тоннели на Орбитсвиль непрерывным потоком прибывали машины, оборудование, всевозможные товары и материалы. Каждый день росли валы срезанной почвы, появлялись новые дома; поселение опутала сеть дорог, уходящих в луга. Плацдарм землян укреплялся, дело продвигалось, а Гарамонд все сильнее ощущал свою ненужность.