– Что ж, кость мармонта - тоже неплохо. Мне встречались отличные рукояти мечей, вырезанные из нее. Куда ходили на этот раз?

– Да как обычно. Сначала прошлись по городам Семиградья, потом в Мальтею. Особо там в это время года делать нечего, но Весциус надеялся поторговать в Эстемаре. На столицу, естественно, он и не рассчитывал: хотя бы в пограничье. Но цветные нас завернули, так что пришлось возвращаться не солоно хлебавши.

– Уолтер!

– А что Уолтер? Думаешь, они помеж собой нас по-благородному кличут?

– Ты же воевал с ними на одной стороне, - сделал попытку усовестить друга Феликс.

– Ха, - Корвин даже подпрыгнул в кресле.
– Что-то я их в стене щитов не видел. Ардары - это да, бойцы, что надо. Помнишь, как ...

Феликс, встав из кресла, пропуская мимо сознания очередную армейскую байку друга, подошел к окну, затянутому к вечеру куском мелкоячеистой сети, от ночной мошкары. Из окна волнами вливалась вечерняя свежесть, ароматы трав и печеного хлеба.

Наверное, если бы тот из людей, кто впервые, презрительно поджав губы, назвал туатов цветными, дожил до наших дней, получая за каждое такое именование медный грош, уже давно стал бы первым богачом Хиона. Да ведь и вправду: как еще можно назвать впервые встреченное создание, хоть и похожее на человека, но с головы до пят разрисованное странными рисунками и узорами всех цветов радуги? Возможно, о глубине впечатления, произведенном туатами на людей, можно судить хотя бы по татуировкам. Так называли рисунки на теле, мода на которые, за века знакомства людей с детьми богини Та, успела глубоко укорениться среди хионцев.

– А что это за молодчик выходил давеча от тебя? Не молодой ли граф Вилардо?
– Уолтер, опустошив блюдо с каплуном, поводил над столом не раз переломанным, напоминавшим сдавленную виноградину, носом. Наконец, потянулся к подносу, искушавшего любого, имеющего обоняние, ароматом вымоченного в эле сома, начиненного черносливом и запеченного на углях.

– Он самый, - Феликс подошел к столу, налил себе еще вина, бросил в рот пару орехов.

– Слышал я о нем кое-что в Арсе. Если даже половина слухов - правда, то он достойный сын своего папеньки.
– Друзья молча переглянулись: оба были уверены, что подумали сейчас об одном и том же, о чем совсем не хотелось вспоминать.

– И какое же у него к тебе дело?
– спросил Уолтер.

Феликс, вкратце, изложил другу беседу, состоявшуюся днем между ним и графом.

– Про его отца, это ты зря, - задумчиво протянул Корвин.
– Он наверняка такой же мстительный, как и его папаша. Может, и не такой хитрый, но это с молодостью проходит.

– Зря, - согласился Ройс.
– Честно говоря, если бы он вел себя повежливей, возможно, я бы и отдал ему эту несчастную падь.

– Еще чего!
– возмутился Уолтер, так, будто Феликс собрался отдавать кому-то его, Корвина, собственность.
– Разбрасываться землями - последнее дело, командир. Да еще не тобою собранными.

– Ну а что? Жены у меня уже нет и не будет. Детей тоже. Все равно все земли в королевский лен отойдут.
– В уголках рта Ройса залегла горькая складка.

– Ну, ты-то себя не хорони раньше срока, - искренне рассердился Корвин.
– Аманда была женой, каких поискать, это правда, но ведь ее уже больше года нет. Успеешь еще и жену найти, и детишек нарожать. Хватит жалеть себя. Не думаешь о себе, подумай о других. О коттерах, хотя бы.

Коттеры. Да, о них Феликс не подумал. На спорных землях кормились три семьи издольщиков. По слухам, которым Ройсу не было причин не верить, граф высасывает из своих коттеров последние соки.

– Возможно, ты и прав. Но, по чести, без Аманды у меня нет никакого желания заниматься делами баронии. Слава Предвечному отцу, что у меня есть Бернар.

– Так за чем дело стало?
– в свою очередь спросил Уолтер, филигранно пластовавший охотничьим ножом баранью ногу.
– Давай к нам, в охрану. Я за тебя перед Весциусом похлопочу. А заработок можешь мне отдавать, тебе ведь он все равно ни к чему.
– Он улыбнулся, обмакнул кончик ножа с наколотым куском баранины в соусник с ядреным хреном, и отправил мясо в рот.

– Что, неужели и в карауле ночью вместо меня стоять будешь?

– Отнимать у друга такое удовольствие после шести лет безделья? Да как я посмею?!
– в притворном ужасе воскликнул Корвин.

– Ладно, - рассмеялся Феликс, и заново наполненные кубки вновь встретились друг с другом.

– Ну а что, - продолжил Уолтер после хорошего глотка.
– Найдем тебе в пути отличную невесту. У нас вот сейчас свадьбы играют: я, когда сюда ехал, несколько видел. А в Песте, к примеру, или в Хаше, через три месяца начнут, аккурат к сбору винограда. Вот там и выберем.

– А каких выбирать будем?
– усмехнулся Ройс.
– Обычных, или вроде твоих, караванных? Кстати, как они там? Не вывели тебя еще на чистую воду?

Почти в каждом крупном городе по ту сторону Хребта, у Корвина была сердечная привязанность, обычно какая-нибудь вдовушка его лет, - а Уолтеру было уже под сорок, - привечающая его во все время пребывания каравана в городе. Каждой он клялся в любви и обещал взять в жены, как только накопит на службе достаточно средств, для безбедного существования.