— Цыц! — рыкнул он через плечо на секретарей, и они замолчали, как отрезало.

А я же удивленно моргнула, ощутив от этого его одного слова такие же флюиды силы,

какие исходили и от Рамзина, когда он при мне промывал кому-то мозги. Мой инопланетянин поднял голову и моментально подобрался, как будто готовясь к броску.

— Что-то ты задержался с возвращением,

брат, — развязно сказал незнакомец,

останавливаясь посреди кабинета, и,

оглядевшись, вцепился совершенно беспардонным взглядом в меня. — О, у тебя тут новшества!

Я уставилась на него в ответ, потому как посмотреть было на что. Мужчина назвал

Рамзина братом, но я не смогла навскидку найти между ними ни малейшего внешнего сходства. Рамзин был темноволосым,

темноглазым и, я бы сказала, даже смуглым,

с резкими, агрессивными чертами лица и крупным, мускулистым телом. А этот мужчина нагло пялился на меня глазами цвета весеннего мха, кожа его была довольно светлой, хоть и покрытой умеренным золотистым загаром, а волосы, явно стильно уложенные не без помощи профессионала,

отливали бронзой. В чертах лица тоже не угадывалось ничего общего. Незнакомец был,

скорее уж, утонченно аристократичным. Но было нечто другое. Вибрации властности,

которые заставляют подняться все волоски на теле, так, словно рядом некто хищный,

опасный, залитый под завязку совершенно чуждой обычному человеку энергией. И этот взгляд повелевающий, обездвиживающий,

точно такой же, как был у Рамзина, когда я увидела его впервые. И в тоже время мною он воспринимался совсем иначе. Если от

Рамзина впервые исходили волны, требующие приблизиться и подчиниться, излучения жесткой жажды и похоти, и они притянули меня, как мощная гравитация, то от зеленоглазого разило скорее уж беспардонным любопытством, в удовлетворении которого он себе не привык отказывать, и это вызывало желание немедленно огрызнуться, давая отпор.

— Если ты так уж волновался из-за моей задержки, то вполне мог бы воспользоваться телефоном, Роман, — в голосе Рамзина я чутко уловила моментально взлетевшее до небес напряжение. Он однозначно не был рад этому визитеру.

Этот самый Роман коротко посмотрел на

Рамзина и тут же опять вернул мне все свое напрягающее внимание.

— Ты же знаешь, что я терпеть не могу все эти новомодные штуки, — отмахнулся он,

продолжая сверлить во мне дыру глазами, как будто хотел взглянуть, что же у меня внутри.
–

Это ты у нас дитя этого века, молодое племя,

а я уж лучше по старинке.

Я удивленно подняла бровь и перевела вопрошающий взгляд на Рамзина. Человек,

стоящий перед нами, никак не мог быть старше него самого. Роман же, перехватив мой взгляд, пробормотал себе под нос

«Забавно» и усмехнулся каким-то собственным мыслям. Лицо же Рамзина представляло собой непроницаемую маску, и он переводил глаза с меня на Романа, будто пытался что-то рассмотреть или исследовал мою реакцию на посетителя. Хотя черт его знает, что у него в голове.

— Я вообще-то по делу, — Роман, наконец,

соизволил оторваться от расчленения меня на составляющие. — Меня просили тебе передать…

— Анита! — резко перебил его Рамзин, рявкнув в переговорник на столе. Девица влетела в кабинет, как будто только этого и ждала.
–

Покажите, пожалуйста, Яне здание.

— Да, господин Рамзин, — она даже не посмотрела на меня.

— Яна, отправляйся с Анитой, — отчеканил

Рамзин, и я опять уловила давление в позвоночнике, как в те моменты, когда он применял свои дурацкую силу.

Я озлилась и чуть не огрызнулась на него за это, но вовремя заметила, как буквально затаился Роман, ловя мою реакцию, а глаза

Рамзина, несмотря на давление, просили, а не приказывали сейчас. И поэтому, решив, что всегда смогу высказать все этому упырю позже, просто пошла на выход.

— Черт, у тебя это выходит даже проще, чем у меня, — услышала я насмешливый голос

Романа, когда уже закрывала дверь. — Да уж,

с кровью предков ничего не поделаешь.

Анита, желчно поджав губы, зашагала впереди меня по коридорам, демонстрируя модельную походку, доведенную до совершенства и даже немного через чур.

Стоило нам выйти из приемной, и тут же откуда ни возьмись появился Александр и последовал за нами такой ненавязчивой громадной тенью.