– Какой еще катафалк?

– 'Катафалк', 'Плакальщицы', 'Семь мудрецов' - это другие названия созвездия известного нам как 'Большая медведица'...

– Это у вас в сводке было?

– Игорь рассказал... и это была седьмая звезда.

– Занятно.

Одни жалуются на однообразность жизни, другие на избыток 'сюрпризов', но жизни до этого нет совершенно никакого дела - она катится сама по себе, не обращая внимания на тех, кто останется на обочине или попадет под колеса и даже на тех, кто успевает вскочить на подножку заветного транспорта. И приобретенные билеты решающим фактором в этом распределении никогда не были - кондукторов всегда меньше, чем желающих ехать.

Глава девятая,

в которой и подполковник, наконец, понимает

на кого охотились.

Комнату, освещаемую только торшером в углу у 'вернисажа', постепенно заполнила тишина, не свойственная этой компании. Игорь листал новостные странички в интернете и его лицо меняло цвет в свете монитора, Михаил курил, уйдя глубоко в себя и уставившись в ничем не примечательный противоположный темный угол, а Тимофей стоял у портьеры, поворачиваясь на пятках то к фотографиям, то к плану города.

– Кто-нибудь может что-то внятное сказать?

– Нет.

– Ну, и не надо.

– Хорошо ребята работают, пока ничего о событиях в 'Белом доме' не просочилось.

– Там дураков не держат...
– неоригинально изрек литератор..

– Дураки везде есть, но и умные люди не такая уж редкость. Просто пока не выработана общая версия для подачи... не опомнились еще, что-нибудь к экстренной госпитализации подведут...
– Михаил медленно возвращался в общество.
– Какие, кстати, у тебя впечатления по последним поминкам?

– Скучно. И народа стало меньше, и разговоров тоже, и вообще какие-то они все... смотрел я на этот сегодняшний день театра и у меня все в голове крутилось: '...когда на сцене был огонь, а не дым, когда не нужно было быть голубым'...

– Тима, ты гений!

– Тебе понравились строчки? Это пока даже не набросок, а настроение...

– Дело не в настроении и не в строчках, дело в ключе... - Игорь довольный, откинулся на спинку кресла и, улыбнувшись, потянулся за сигаретой.
– Теперь все становится на свои места.

– Какой ключ? И какие места?
– В глазах Михаила появилась надежда, можно сказать, к нему вернулся интерес к жизни и даже аппетит.

– Вот что их связывает между собой, вот вам и 'общность' и 'клубность'. Профессии, образование, положение самые разные, а пунктик общий, - не обращая внимания на вопрос туго соображающего друга, продолжал рассуждать вслух Игорь.
– Тогда все действительно выстра-ивается в понятную логическую схему, с ясными целями и задачами!

– А я все думал, что меня в этих компаниях раздражает, - постепенно смысл стал доходить и до Тимофея, который передумал обижаться.
– А то я уже и на себя коситься стал.

– Мне показалось не коситься, а заглядываться в зеркало, я утром обратил внимание.

– А это заразное? От этого можно вылечиться?

– Тебе лучше знать.

– Ты думаешь, я того?

– Все зависит от продолжительности и близости контактов...

– Я даже за руку не здоровался!

– А воздушно-капельным путем?

– Да о чем вы? Кто заразный?
– не выдержав, Михаил опять вмешался в непонятный ему разговор.

– А начиналось все мирно - с политики. И на тебе: бомонд, Мельпомена, и спорт, и... эти еще...
– вздохнул литератор.

– Думал 'народовольцами' ограничиться?

– Ну, да... максимум, изменением существующего конституционного строя.... Пустили бы немного дурной кровушки, давленьице сбросили и залегли бы обратно в уютное болото. А тут - на тебе, нарисовалось планомерное уничтожение меньшинств...

– Так, стоп! Если вы сейчас все толком не изложите, то я ужин готовить не буду!
– окончательно рассердившись, сделал жесткое ультимативное заявление подполковник.

– И проработал-то в органах совсем ничего - всего полжизни, а без выкручивания рук обойтись никак не может - все фуражки!
– показал Тимофей на Михаила Игорю.

– А мы на него пожалуемся или в управление собственной безопасности, или жене.

– Жене надежней.

– Я еще и рукоприкладством сейчас займусь!
– Дмитриев начал сердито вращать глазами, изображая предельную по накалу ярость.

– Ну... я только порядок начал наводить!

– Вот шериф Дэвид Кук писал: 'Никогда не бейте арестованного по голове своим пистолетом, потому что, если вы потом захотите им воспользоваться, оружие может оказаться неисправным', - почти нежно посмотрел на подполковника Тимофей..