— Лучше посмотрите хоккейный матч, — предложил сосед.

— Спасибо, — сказал Андрей.

— Приходите, — сказал старик. — Теперь не скоро погода уляжется. Не на один день закрутило. Весной пахнет.

— Да, — согласился Андрей.

— Будет время, приходите, — еще раз пригласил сосед и вышел.

По тому, как шумело за стеной, гудело в трубе и какой мокрый снег лепил в окно, было видно, что непогода не собирается затихать.

Сегодня солнце долго стояло над парком Тригорского. Солнце поставило над парком два огненных столба — справа и слева. Солнце не то чтобы ликовало, солнце любовалось, солнце ненаглядствовало в красоте своей и совсем не хотело спускаться за горы.

Андрей вышел знакомой дорогой в сосняк и увидел, что лес тоже ликует, он весь улыбается ослепительным светом сугробов. Но глазам легко. Сосны алеют прямо на глазах. Повсюду горят зеленые спокойные костры можжевельников. Их пламя ласково и неподвижно. Только тени. Впереди под сосной вроде кто-то сидит. Сидит парнишка в полушубке и наводит из рукава на дорогу полоску света. А потом кладет на нее тень от сосны. Андрей подошел ближе и увидел, что это просто пень, высоко засыпанный снегом. Андрей улыбнулся. Андрей остановился, сложил глухой пригоршней руки возле рта и сказал в пригоршню тихо, чтобы никто не слышал:

— Ау.

Ничего нигде не колыхнулось. Все продолжало молчать и цепенеть в звонком свете зари. Андрей зашагал дальше. Под горой, у самой дороги, сидел на повороте медведь. Сидел медведь совсем не местный. Медведь сидел белый. Он уперся лапами в дорогу и склонил голову, будто спал. Или, может быть, у медведя болели зубы. Андрей приблизился. Это был совсем не медведь. Камень под сугробистым наметом. И можно было на камне прочитать: «Дорога в Савкино».

— Дорога в Савкино, — сказал веселый голос за спиной, — и больше ничего. Ничего больше.

Андрей обернулся и радостно сказал:

— Здравствуйте.

— Добрый вечер, — сказала девушка, поправляя вокруг лица свой синий платок.

— А я думал, вы заблудились, — сказал Андрей. — Я так вас и не увидел среди метели.

— Ну как же я заблужусь! — засмеялась девушка. — Я вас видела, только ветер мешал подойти.

— А я ходил-ходил и оказался возле дома.

— Ну как было дома?

— Да, собственно, ничего особенного не было. Сосед звал телевизор смотреть.

— А вы?

— А я читал книги.

Солнце погасло, и только в небе чувствовалось его дыхание. Однако ложбина Маленца была освещена, и свет на снегах ее не угасал. А усиливался. Можно было подумать, что солнце рассеялось в небе и теперь опускалось на Маленец.

— И что же читалось? — сказала девушка, поглаживая ладонями щеки.

— Читал дневники, воспоминания.

— Интересно? — Девушка улыбнулась немного снисходительно.

— Интересно. Вульф, например, пишет, как ему сообщили две новости.

— Какие же? — строго спросила девушка.

— Одна из них о женитьбе на Гончаровой, первостатейной, по его словам, московской красавице. Желаю ему быть счастливу, пишет Вульф, но не знает, возможно ли надеяться этого с его нравами и его образом мыслей. Если, мол, круговая порука в порядке вещей, то сколько ему, бедному, носить рогов. И тем это, мол, вероятнее, что первым его делом будет развратить жену.

— Вот именно — «надеяться этого», — равнодушно сказала девушка, — и «круговая порука». Он глупец, этот Вульф. И, конечно, пошляк. Хватит о нем, — сказала девушка спокойно. — И вообще никогда не нужно верить воспоминаниям, дневникам, письмам. Там все не то. Нужно слушать стихи или видеть лицо человека. Только это правда. И этого вполне достаточно.

— А как увидишь лицо? — сказал Андрей.

— Стихи услышишь — и лицо увидишь. И это самая правда. Или просто прикоснешься к какому-нибудь предмету, к которому прикасался сам человек.

Девушка замолчала. В небе темнело, но над озером сгущался широкий круг света и потихоньку снижался.

— Все думают, что солнце садится за лесом, — сказала девушка.

— Конечно, — пожал плечами Андрей.

— Солнце садится в озеро. Вот сейчас оно совсем уже низко. Еще чуть подержится и сядет под лед. А ночью будет оттуда светить. А мы… — Девушка посмотрела Андрею в глаза.

— А мы? — спросил Андрей.

— А мы пойдем и что-нибудь посмотрим.

Она взяла Андрея за руку и пошла впереди, проваливаясь валенками в сугробистый намет поперек дороги.

Сосны в сумерках сделались вытесанными из серого камня. Из гранита. Они стеснились, встали поближе друг к другу и касались одна другой, напоминая, что стоят они совсем рядом и что теперь не так одиноко. Однако порой там или здесь дерево вздыхало. И слышался легкий звук. Так скрипят половицы, когда по ним крадется домовой. Послышался дым печных труб. И запах его добрый сделал сумерки синими. Кто-то гулко ударил в сосну, как в бочку. Андрей вздрогнул. Девушка засмеялась. Ударил еще раз, дробью. И замер.