— В республике появится хоть какая-то видимость порядка. Хоть какая-то стабильность.

— Но вам всем это очень усложнит жизнь.

— Кому как… Команде это усложнять жизнь не должно, — заметил Глоров.

— Какой еще… команде?

— Вашей… команде, товарищ Ярчук, президентской.

— Но…

— …Которую еще только следует создать. И не стоит бояться этого понятия. Вся элита Запада входит в политику, да и в экономику тоже командами.

— Это понятно. Не ясно другое: из кого будет формироваться такая команда? Сейчас, здесь, в Украине.

— По нынешним временам основу должны составлять бизнесмены. Солидные люди с солидными деньгами. Весь нижний эшелон должен состоять из бизнесменов и руководителей крупных предприятий. Высший эшелон следует формировать, естественно, из ведущих политиков.

— Но еще неизвестно, как народ…

— А почему вы решили, что президент должен управлять народом? — расплылся в снисходительной улыбке референт. — Господь с вами, Леонид Михайлович! Президент должен управлять не народом, который никогда преданным ему не станет, а… командой преданных ему политиков и управленцев, которых он обязан сделать преданными. А уж команда возьмет на себя все те хлопоты, которые вызваны управлением страной, народом; определением внутренней и внешней политики.

Помолчав, Ярчук с интересом посмотрел на Глорова. Только теперь он начинал понимать, что за человек взращивается у него под боком.

— Допустим, — медленно и неуверенно произнес он, отодвигая от себя выключенный диктофон, как бы опасаясь, что и в таком состоянии он способен увековечить его слова для ненужных ушей. — …Такая команда создана. Каковым видите в ней свое место?

— Если позволите, именно я и возьмусь за создание такой команды. Подберу, организую, сплочу. Мое направление — работа с кадрами.

«У Сталина, когда он задумал отстраненить от управления страной “вождя мирового пролетариата”, чтобы самому прийти к власти, тоже основным направлением была работа с кадрами, — вспомнилось Ярчуку. — Генеральный секретарь — это ведь поначалу была должность больше техническая, нежели руководящая. Сравнение, конечно, не очень удачное, тем не менее поучительное. Чем этот образованный, вышколенный референт от госбезопасности хуже вчерашнего недоученного семинариста Иосифа Джугашвили по кличке “Коба”»?

— Время такое — перемен. Оно случается раз на столетия, если не реже. И тот, кто упустит это время, — упустит свою судьбу. В команде Елагина это прекрасно понимают. Ну а что касается заявления этих гэкапутчистов из Ленинграда… По-моему, они так и не поняли главного — что время партноменклатурной коммунистической демагогии ушло.

— Какое же настало?

— Время личностей и время команд; время бескровных, экономических революций и время успеха, — по-евангельски напророчивал Глоров. — И коль уж Господь не избавил нас от необходимости «жить в интересное время перемен», которого так опасались еще древнекитайские философы, то следует увидеть в этом «интересном времени» свой собственный интерес.

Опустошив рюмку, майор вновь взялся за бутылку коньяка, но, сдержавшись, поставил ее на место. Свою порцию священного сакэ камикадзе Курбанов — он же Курбан-баши или Крым-баши — уже употребил. Ритуал соблюден. Самолет его, с заправкой «в один конец», готов к полету. Пора выруливать на взлетную полосу. Банзай!

Набрав номер сотового телефона начальника райотдела майора Крамара, он медленно произнес:

— Подполковник, срочно нужны данные на всех руководителей охранных фирм Южного берега. И прежде всего — фирмы «Легионер».

Крамар хорошо помнил, какие звезды украшают его милицейские погоны, однако разочаровывать Курбанова не стал. Если Хозяин назвал его подполковником — ему виднее. Еще вчера ему позвонили из всесоюзного МВД и популярно объяснили, кому, в реальности, он должен служить. Сегодня то же самое ему объяснил невесть откуда появившийся «авторитет» Рамал, возражать которому — все равно, что подписывать себе приговор.

— Подготовим. Что еще?

— К восемнадцати ноль-ноль быть у меня, со сведениями и своими людьми. Для знакомства.

— К восемнадцати не смогу…

— Я сказал: к восемнадцати, — хрипло, гортанно взорвался Курбанов. И это был первый случай, когда он решился не просто повысить голос, но и приказать кому-либо из местных руководотелей.

Запнувшись, майор выдержал паузу. Он пока еще не совсем осознал, что происходит, но что что-то произошло — это он уже понял.

Когда он положил трубку, Рамал взял у него новую записную книжку и, словно факир из рукава, достал откуда-то миниатюрный фотоаппарат. Разворачивая страницы и совершенно не обращая внимания при этом на Курбанова, он спокойно переснял на пленку те немногие записи, которые там появились.