— Да при таком количестве свидетельств ни один скептик не решится ставить под сомнение наши выводы о прошлом этого материка! — буквально возликовал доктор.

— Решится, — неожиданно охладил его Эванс, — станут утверждать, что вы нашли эти камни не в Антарктиде, а в Новой Зеландии или Австралии.

— Нежели кому-то придет в голову даже такое? — растерянно взглянул Уилсон на капитана.

— Если уж оно прошли в голову Эвансу, — ответил вместо него Отс, — то почему бы не предположить?…

— Нам поверят, — категорически заявил Скотт, чтобы успокоить доктора. — Нас много, и в аргументах своих мы будем убедительными.

Пока они шли по морене, температура поднялась до минус одиннадцати градусов. В представлении полярников это уже была почти тропическая жара, от которой они излишне потели и изнывали.

Скотт решил держаться поближе к глетчеру, открывавшемуся к северу от хребта Беккли, но, оказавшись перед спуском, он обнаружил, что тот слишком крутой и погибельно заледенелый. Решиться на спуск по нему могли только самоубийцы. Пришлось пойти в обход, но и там спускаться пришлось по уступам, тоже местами обледенелым, причем настолько, что сами эти уступы казались замерзшими речными водопадами.

Зато когда они оказались в горной долине, то сумели найти место стоянки, на которой располагались лагерем 20 декабря, и только здесь устроили себе завтрак.

Температура по-прежнему держалась в пределах одиннадцати-двенадцати градусов. День оставался тихим и ясным, и во время привалов полярники в буквальном смысле «загорали», нежась под солнечными лучами. Однако все это благополучие казалось Скотту слишком зыбким. Да, пока что они питались относительно неплохо, но слишком уж много получалось привалов, и для того, чтобы провианта хватило до следующего склада, двигаться теперь следовало почти без остановок, разве что выкраивать несколько часов для сна.

Теоретически все было правильно, на практике все вышло по-другому. Они настолько устали, что утром смогли выйти на маршрут лишь к десяти утра, а завтракали в пятнадцать ноль-ноль.

— Продовольствия, сэр, у нас осталось на два дня, — доложил Бауэрс после завтрака.

— А сколько дневных переходов до следующего склада? — спросил Скотт.

— Тоже два. При условии, что мы будем продвигаться без каких-либо осложнений и вовремя достигнем этого склада, который именуется на нашей карте «Средним глетчерным». Если же не уложимся, придется голодать.

— Это исключено, мы и так смертельно устали, — возразил капитан с такой пылкостью, словно благополучие их путешествия зависело исключительно от каптенармуса экспедиции.

В поднебесной словно бы услышали об их опасениях, потому что буквально в миле от лагеря погода резко испортилась. Солнце скрылось за пеленой тумана, видимость уменьшилась до сумеречной, а встречный ветер начал бить в лицо зернистым снегом, мешая ориентироваться на местности. Причем бил он с такой силой, что пришлось сделать привал и поставить палатку.

— Если к завтрашнему дню солнце не появится, — молвил Бауэрс уже перед сном, — придется идти «на ощупь». Только в этом наше спасение. Иначе нас окончательно добьет голод.

— Но и «на ощупь» нас хватит только до ближайшей расщелины, — возразил Отс.

— Я пойду первым и буду прокладывать путь. Хотя бы таким образом постараюсь уберечь вас от неприятностей.

Утром лейтенант так и поступил. Однако группу это не спасло.

«Такого трудного дня у нас еще не было, — писал потом Скотт, — и в значительной степени виноваты мы сами. Вышли мы по очень плохой поверхности, при легком юго-западном ветре, под парус и на лыжах; освещение ужасное — от него все приобретало призрачный вид. По мере того как мы шли, становилось темнее, и вдруг мы оказались среди гряд. Здесь мы совершили фатальную ошибку — решили свернуть на восток. В течение шести часов мы шли в этом направлении, рассчитывая, что прошли немалое расстояние, в чем мы, кажется, не ошибались, но в последний час попали в настоящую ловушку.

Полагаясь на хорошую поверхность, мы не уменьшили порции во время завтрака и считали, что все идет хорошо, но после завтрака попали в ужасный ледовый хаос, какой мне когда-либо приходилось видеть. Целых три часа мы бросались на лыжах из стороны в сторону; то нам казалось, что мы ушли далеко вправо, то забрели слишком далеко влево; тем временем места становились все менее проходимыми, и я очень упал духом. Казалось, что найти выход из этого хаоса почти невозможно…»

На коротком совещании, которое они устроили у санок, склоняясь голова к голове, Скотт прямо признался, что они окончательно сбились с пути, и куда вести их дальше, он попросту не знает.

— Мы действительно плутаем между скалами и трещинами, — попытался подбодрить его и всех остальных Бауэрс, чувствовавший в этом блуждании и свою собственную вину, — но не думаю, что мы слишком далеко ушли от нашего «полюсного маршрута». Мы ведь уже давно не придерживаемся старого следа, а пытаемся идти напрямик и напролом. Тем не менее до сих пор не упустили ни одного склада с провизией. Сколько миль мы прошли сегодня, сказать трудно, поскольку из-за обилия камней, счетчики с саней пришлось снять. Но уверен, что, как только появится солнце, мы вновь изберем правильный маршрут.