Элеандор, наконец, сел, аккуратно упаковав лук и снятую тетиву в специальный чехол. Лучник, кажется, немного успокоился, но пальцы все еще продолжали отбивать нервную дробь по серебряному навершию трости.

– Друг мой милый, у меня к тебе огромная просьба, – Эл откинул волосы назад, устало взглянув на меня снизу вверх, – на празднике в честь победы не стой как обычно в углу с хмурой рожей, а? Ты герой, спасший армию от поражения, так дай же всем вокруг это почувствовать! Не жалей красок, рассказывая о битве. Это я понимаю, что если демон смог тебя ранить, то явно был очень не прост, но остальные-то не знают тебя настолько хорошо!

– Успокойтесь, мастер Хольтс, – попытался урезонить его сэр Эрцель, – лорд-маршал не дурак, и хорошо понимает, что если противник решился вступить в битву при такой разнице в силах, то считал демона своим эншайном. И явно не меньше "архимага".

"Эншайн" – это термин альбака. Фигура на выгодной позиции, способная решить исход партии. А "архимаг" примерно соответствует нашему ферзю. Я так до сих пор и не понял – это какой-то термин времен империи или мессир Корвус настолько знаменит?

– Вы бы еще намекнули об этом самому лорду, – перевел взгляд Элеандор, – или он вас тоже не любит?

– Он обо мне не знает, – улыбнулся тай-Дорум, – Как я уже говорил, тай-Мориц все это понимает лучше нас. Но если кто-то спросит моего мнения в приватной беседе, я, несомненно, его выскажу. Исключительно ради вашего душевного спокойствия.

– Благодарю, – иронично поклонился Эл. Попытки соблюдать этикет, сидя на земле, выглядели уморительно.

– Даркин, а что ты собираешься надеть на прием? – тут же переключился на меня лучник.

Ну вот, кто о чем, а Эл о тряпках.

На большом празднике в честь замечательной победы вся наша команда, включая сэра Эрцеля, получила почетные приглашения в королевский шатер. Черно-фиолетовый, с серебряным шитьем камзол (компромисс, достигнутый в ходе длительной битвы с Элеандором и Софьей) из-за скрытых под ним повязок все равно сидел криво. Да еще и наручи пришлось снять по настоянию сэра Эрцеля, так что настроение у меня действительно было не очень. Тиана так вообще не пошла, сказавшись больной, а мне нельзя.

Впрочем, постепенно настроение пришло в норму. Я мило поболтал с Лилианой и ее мужем, раскланялся с обоими принцами и лордом-маршалом. Раз десять за вечер повторил историю о битве с демоном, обходя острые моменты ссылками на секреты профессии. Ну, действительно, как им объяснить, откуда я знаю положение противника в иерархии рахуден? Всякие инсинуации, о которых говорил Элеандор, я отметал вопросом: сколько именно и каких демонов убил мой собеседник? Особо настырным предлагал выйти на дуэльную площадку и попытаться нанести мне похожую рану, а уже потом говорить, что демон был слабенький и любой из них, одной левой… Конечно же, ни один не согласился, стандартно используя как предлог мое ранение. Ну и еще из приятного можно отметить отличнейшее вино, богатый стол и кучу приятных слов от друзей и знакомых.

Посреди праздника запыхавшаяся служанка сэра Эрцеля сообщила, что меня зовет госпожа Тианамирея. Извинившись перед сэром Мортимером, который красочно живописал атаку эранийского лагеря, срываюсь с места.

– Кто-то пытается ворожить на мою кровь, – сообщила, хмурая Тиана, – кажется, отец хочет использовать меня в качестве якоря. Ай, больно-то как!

– Закрыться можешь?

– Не хочу, – Тин снова скривилась от боли.

Через пару минут и я почувствовал попытку пройти Грань. Подхватив Тиану, выхожу на поля пепла и уже оттуда чуть-чуть помогаю визитерам. Их трое, это радует. Я боялся попытки протащить сюда сорок легионов демонов.

Тиана, преклонив колено, обращается к одному из демонов. Видимо, это и есть глава клана огня и, по совместительству, отец Тин. Причем, разговаривают они на родном языке, так что я ни черта не понимаю. Обидно. От нечего делать, разглядываю гостей. Главный, а его, кажется, зовут Радж Вулкан, высок, мощен. Две руки, две ноги, одна голова и хвост. Странные, отблескивающие металлом выпуклости напоминают то ли внешний скелет, то ли какую-то хитрую броню. Впрочем, и сама кожа выглядит действительно как каменная. Лицо тоже словно топором вырублено – острые скулы, глубоко посаженные глаза, нос плоский и широкий. Из-под нижней губы торчат два клыка. Голову украшает две пары рогов – одни длинные, слабоизогнутые как у индийского буйвола уходят назад, вторая пара резко загибается вниз и вперед, почти как у меня, прикрывая голову с боков. Глаза этого странного существа светятся желтым, а во лбу, чуть выше переносицы вживлен (креплений не видно) огромный рубин. Хотя, может быть, это еще один глаз. Голова абсолютно лысая, только с затылка спускается длинная рыжая коса, растущая, как будто, ниоткуда. Руки у этого монстра, кстати, доходят практически до колен, корпус чуть согнут вперед, видимо, чтобы уравновесить длинные костяные шипы, что растут из спины. Какие-то эти шипы странные – слишком тонкие для оружия, да и на спине. Больше напоминают остов крыльев. Вполне возможно, кстати. Оружие демона – массивный посох с двумя клинками на концах. И клинки, похоже, мифриловые.

Разговор тем временем превращается в перепалку. Слов не понятно, но интонации говорят сами за себя. Радж в ярости, Тин пытается огрызаться, в меру приличий, конечно. Кодекс Регула довольно строг, а Тиану воспитывали, как высокородную госпожу. Если я правильно понял, гнев родителя вызван в основном поврежденными крыльями. Они действительно выглядят ужасно – какие-то рыжие обрывки с черной бахромой, пронизанные мерзкого вида сосудами. Гниение дошло уже практически до основания. Еще немного – и не поможет даже ампутация. На всякий случай подхожу к Тин поближе. В качестве моральной поддержки, да и прикрывать ее аурой так гораздо проще. Это у Раджа энергии столько, что он еще часа два здесь беседовать может, а девочка ранена. Вопли становятся все громче, Тиана вскакивает на ноги, отвечая родителю тем же. Верх непочтительности по меркам рахуден, практически, бунт. Я кстати, понял, почему Тин так странно разговаривает на даркаане. Рахуден передают смысл не только интонациями, ударениями и перестановкой слов – в общении участвует все тело. Поза в этом диалоге несет не меньше смысла, чем слово.