Встреча продолжалась немногим более часа. Собравшиеся в логове черные командиры и архипатрит-предатель ели, пили и обсуждали внутренние дела космодрома, запланированные пуски, расписание поездов и графики патрулей, обеспечение оружием, боеприпасами, продовольствием и медикаментами «черных отрядов» (Керуб знал: так называют «проклятые» свои шайки) и последние события в мире.

Вскоре речь зашла о комплексе Мертвой горы, и Керуб обратил внимание на упоминания неких «новейших образцов», очевидно вооружения, которые «уже скоро поступят в отряды».

Из сказанного следовало, что экспериментальные заводы Мертвой горы уже давно работали на «проклятых», обеспечивая тех оружием и средствами связи… В том числе и спутниковой.

У Керуба перехватило дыхание от возбуждения, он чувствовал как его волосы на голове и шее становились дыбом а меж лопаток вдоль спины скатывались капли холодного пота — именно тогда ему окончательно стало ясно, что перед ним не просто предательство, а настоящий заговор, в который были втянуты высшие чины Серого Братства.

Но то было еще не все.

Последним, что, несмотря на устойчивую психику и воспитанную в спецсеминарии ССКБ выдержку, окончательно повергло Керуба в ужас стал готовившийся заговорщиками чудовищный план — «Проект КДВ» — так назвал его архипатрит — предатель и отступник. Были притом названы и имена некоторых причастных к заговору высших иерархов Церкви.

Одним из них был Шедареган — первоархипатрит Серого Братства.

Перед возвращением на базу, Керуб сказал подчиненным чтобы те помалкивали о находке, так как найденное ими пустое логово не прибавит никому особых отметок в личном деле. А через два дня они вернутся и, если застанут «проклятых» на месте, схватят всех и доставят для допроса, или, если не застанут, расставят вокруг логова ловушки и устроят засаду.

Если же ждать придется слишком долго, они вызовут патруль-подкрепление и установят вахтенное дежурство…

Тогда он еще даже не предполагал, что именно он увидит и услышит на записях оставленных им «жучков».

Вернувшись спустя два дня к логову и сняв незаметно «жучки», Керуб с группой сутки прождал в засаде.

Сообщив дежурному офицеру о предпринятой инициативе, он не получил подкрепления: офицер сказал ему, что такие логова находили уже не раз и что «проклятые» вряд ли туда вернутся, так как, скорее всего, заметили засаду.

Сняв мины и ловушки (на них могли впоследствии попасться другие патрульные), патруль Керуба вернулся в Шагар-Кхарад.

Вернувшись в свою небольшую, однокомнатную квартиру в отстоявшем в сорока километрах от космодрома городке с лаконичным названием «Имль-2» Керуб просмотрел записи и… тогда им впервые овладел страх.

В день запуска очередного «Архангела» Керуб нес дежурство в штабе службы под началом заклинателя Хумбудука, состоявшего в чине лейтенанта ВСБК.

Керуб был вторым помощником дежурного офицера. В числе его, и еще семерых помощников, обязанностей были: контроль за своевременностью докладов с подотчетных им постов охраны и проверка этих постов. Он отвечал за охрану северо-восточной и северо-западной частей Малого периметра Шагар-Кхарад. Большую часть смены Керуб наблюдал свою часть сплошной стены мониторов, куда передавались изображения с установленных по периметру камер наблюдения, время от времени добавляя к ней часть одного из соседей по дежурному помещению, отправлявшихся с проверкой постов. Когда подходила его очередь, он, в сопровождении водителя и двоих рядовых комендантского взвода, отправлялся проверять подотчетный ему сектор, оставляя свою часть стены из мониторов вернувшемуся с проверки соседу. Объезд постов, в ходе которого он принимал доклады и отмечал в своем планшете-терминале только достойные внимания нарушения (Керуб старался не наживать ненужных ему в его деле врагов) занимал у него полтора — два часа времени. По возвращении в штаб Керуб отправлял солдат-охранников до следующего выезда в расположение группы быстрого реагирования, делал доклад лейтенанту и возвращался к своему месту напротив стены из мониторов.

Земля

год 1619-й Новой Эры

На черно-белом игровом поле встретились двое: Ферзь и Пешка — фигуры из черного и белого стекла.

Поле, где они встретились, лежало на дне глубокого каньона: темно-зеленые нефритовые скалы скрывали большую часть неба цвета янтаря. Игровое поле было пустым — вокруг не было видно ни одной фигуры. Все выходы из каньона были перекрыты — гарантия того, что их никто не смог бы подслушать.

«Докладывайте, агент», — сказал черный Ферзь. Голос его был изменен программой—шифратором настолько, что вполне подошел бы внезапно заговорившему на человеческом языке бульдозеру из археологического музея, в который мистическим образом вселился дух древнего генерала, привыкшего вещать без всяких микрофонов и усилителей стоявшим перед ним на плацу батальонам.

«С Айном вышла накладка…» — сказала белая Пешка тоже измененным, но более глухим, без металлического скрежета и звона, голосом.

«Насколько мне известно, тело этой «накладки» сейчас лежит в морге и с ним работают люди комиссара Эмиля… Шеф Эмиль взял дело под личный контроль…»

«Насчет Эмиля можно не беспокоиться, господин Куратор…» — заверила Пешка. — «Вряд ли у него получится распутать этот клубок… Человека, которому я поручил устранить Айна, нет в полицейских базах… полиция скоро передаст тело нашему ведомству… Вот файл-отчет из полиции…» — На сотую долю секунды между стеклянными фигурами открылся канал, по которому от Пешки к Ферзю устремился поток дешифрованных данных.