Через десять минут ростовский поезд уже снова мерно отсчитывал колесами стыки рельсов. А по направлению к городу пылил по проселку грузовичок, в кузове которого сидело человек двадцать. Столько же свободных мест оказалось теперь и в четвертом вагоне удалявшегося поезда.

А в это время Беленков, чувствуя в руках неуемную нервную дрожь, подходил к штабу. В сенях дома его встретила круглая старушка, которая всегда состояла при Новохатко.

— Где Николай Маркович? — спросил у нее полковник.

— А где ему быть, — ответила она, — нам неизвестно.

Беленков с досадой плюнул. Из дверей показался усатый Семен.

— Константин Иванович здесь? — спросил полковник.

— Внизу они, — Семен показал на подвал, — и господин Бахарев там.

Цепляясь ногами за ступеньки, Беленков спустился вниз. В темном полуподвале Ухтомский и Бахарев при свете лампы возились с какими-то бумагами и картами. После происшествий сегодняшнего утра это помещение с его неестественным освещением показалось полковнику сценой из неудачной пьесы. Нет, подумал он, все это глупый фарс, нужно бежать за границу. Вот если бы удалось поднять казаков, тогда иное дело. Однако он не сознался бы и самому себе, какие мысли привели его сейчас в этот подвал: а ну как все-таки дело выгорит? С него тогда спросят, почему он вовремя не предупредил об опасности князя Ухтомского.

— Что случилось, полковник? — спросил Ухтомский, отрываясь от карты. — На вас лица нет, кто-нибудь опять напал?

— Теперь не до шуток, ваше превосходительство, — ответил Беленков. — Вам необходимо немедленно уходить отсюда, скрыться!

— В чем дело? — в свою очередь забеспокоился Бахарев. — Почему именно сейчас?

— Потому, что я не знаю, по каким причинам чекисты до сих пор еще не схватили вас! Организация провалена, нас выдал Филатов.

— Ну, ну, спокойнее, — сказал корнет. — Откуда это у вас такие сведения?

— Я получил записку от Милашевского!

Этого Борис никак не ожидал. Первым его порывом было схватиться за пистолет. Но в следующую секунду, уже овладев собой, он с улыбкой спросил:

— От покойного?

Ухтомский, больше удивленный, чем испуганный, снял пенсне, внимательно присмотрелся к полковнику.

— В том-то и дело, что он жив и сидит в тюрьме, сегодня солдат из тюремной охраны принес мне от него записку.

— Может быть, фальсификация? — спросил Ухтомский.

— Исключено. Записка написана шифром, который известен только нам двоим. Я его сам изобрел. С Филатовым я уже рассчитался. Теперь ухожу в отряд. Ваше превосходительство, во имя дела спасения нашей родины вам необходимо скрыться, уйти из Ростова. Иначе…

Беленков продолжал говорить длинно и путано, Бахарев же думал о том, что ему предпринять в следующий момент.

Записка пришла из тюрьмы! Недоглядели! Хорошо, что здесь сейчас нет ни Новохатко, ни Филатова, ведь они-то знают, кто организовал покушение на Милашевского. Надо как-то задержать Беленкова, иначе он поднимет тревогу в отрядах. Но как задержать, и как сообщить своим, и знают ли они, что произошло? Подвал, в который Борис стремился проникнуть столько дней, стал для него теперь ловушкой…

Анна Семеновна медленно приходила в себя. Сначала она ощутила озноб, потом почувствовала тошноту. Она приподнялась и села, прислонившись к стене. В голове плыл какой-то колокольный звон. И вдруг она все вспомнила. Резко открыв глаза, она вскрикнула от боли в голове, но все же, держась рукой за стену, медленно поднялась и взглянула в сторону кровати. То, что она увидела там, снова подкосило ей ноги. С трудом открыв дверь в переднюю, Галкина добралась до умывальника. Холодная вода несколько освежила ее. Она осторожно ощупала огромную ссадину на лбу. Теперь она ясно помнила лицо Беленкова, этот страшный удар в голову. Значит, потом он расправился со спящим Иваном. «За что?» — думала она и не могла найти ответа. Мало-помалу силы возвратились к ней. Выпив воды и не решаясь больше зайти в страшную комнату, она накинула прямо на халат пальто, укрыла голову платком и вышла на улицу. Куда идти, подумала она, и тут же решила: к корнету Бахареву.

На улице никто не обратил на нее внимания. Мало ли кто как ходил в то время. Эка невидаль, что шатается! Может, пьяная, а может, от голода. Еле-еле держась за стены домов, она добралась до квартиры, где жил Борис. Дверь ей открыла Вера.

— Боже мой, — сказала она, — кто это вас?

— Где Борис Александрович?

— Он ушел, — замялась Вера, — я не знаю куда. Да вы проходите! — Она подхватила падавшую с ног Галкину и с трудом оттащила ее в гостиную на диван.

— Беленков… — сказала, тяжело дыша, Галкина, — он ворвался к нам в дом, убил Ивана… он спал… ударил меня… ушел потом. — Галкина схватила Веру за руку с неожиданной силой. Глаза ее широко раскрылись.

— Он не придет сюда, не придет? Вы дверь заперли? — Она попыталась встать и снова упала, потеряв сознание.

Вера положила ей на голову тряпку, смоченную водой. Постояла с минуту. Обо всем этом немедленно должен узнать Федор Михайлович, подумала она. Что-то произошло не так.

Как ни старался Бахарев затянуть разговор с Беленковым, через полчаса ему пришлось согласиться — надо уходить.

— Безопаснее всего — это отправиться пароходом по Дону, — сказал Бахарев. — У меня есть знакомые, они помогут устроиться на пароход.