— С-согласна…

— Да что с тобой опять, милая? Побледнела, понимаешь. Заикаешься…. В чём дело?

— Я плавать не умею, — виновато глядя в сторону, признаётся Дарья. — Совсем. Даже по-собачьи…. И вообще….

— Что — вообще?

— Я не только мышей и Призраков боюсь. Но ещё и глубокой воды. Причём, до жути жуткой и головокружения…. Понимаешь, в пятилетнем возрасте я чуть не утонула. Купалась в деревенском пруду. Вроде бы мелко было, только по пояс. Сделала шаг в сторону. И всё, ушла с головой под воду. Ужас…. Потом папа еле-еле откачал. Но с тех пор у меня водобоязнь развилась. По полной программе…. Вот, когда через тот ледниковый ручей переходили. Я же, на самом деле, не на камнях поскользнулась. Просто вода стала подниматься всё выше и выше. Голова закружилась. Ноги подкосились. Ну, и грохнулась плашмя. Чуть не захлебнулась. А, ведь, там и метра не было…. Милый, давай сделаем большой плот? Очень большой-большой? Я на него лягу и глаза закрою, а ты будешь длинной палкой отталкиваться от дна? А, Красава?

— Большой плот — дело хорошее, — соглашается Олег. — Сел на него и плыви, ног не утруждая, до самого речного устья. Как знаменитый Гекльберри Финн и его верный негр Джим. Я, естественно, в роли трудолюбивого, молчаливого и безропотного негра…. Только есть две серьёзные закавыки, мешающие осуществить этот гениальный проект…. Какие? Во-первых, нас могут засечь. Например, с пролетающего вертолёта. Или же с проплывающей мимо лодки. А нам публичность сейчас категорически противопоказана, так как чревата быстрой смертью…. Во-вторых, сделать серьёзный плот не представляется, просто-напросто, возможным. Деревца здесь хиленькие и тоненькие. И гвоздей у нас нет. И крепких верёвок — кот наплакал…. Так что, пойдём к Охотскому морю вдоль этого берега Реки.

— А как же быть с переправой?

— Ерунда. Может, найдём по дороге плот, брошенный туристами. Или же украдём лодку у зазевавшегося рыбака. Обязательно придумаем что-нибудь, короче говоря…

Они шагают вдоль речного русла.

В районе трёх с небольшим часов пополудни Найда, бойко семенящая впереди, останавливается и, тревожно подёргивая чёрным влажным носом, сообщает:

— Гав.

— Впереди люди? — уточняет Олег.

— Гав, — подтверждает собака.

— Понял, не дурак. Спасибо, хвостатая, за своевременное предупреждение. Сбавляем скорость передвижения. Двигаемся вперёд осторожно. И прислушиваемся — во все уши…

Через пять минут — чуть правее их курса — раздаётся размеренный перестук.

— И дымком слегка попахивает, — сообщает Дарья. — Кто-то, работая топором, заготовляет дровишки для костра?

— Вполне возможно, — соглашается Олег. — Сделаем, пожалуй, так. Вы с Найдой здесь оставайтесь и отдыхайте. А я сброшу рюкзак, достану из него подзорную трубу и сползаю на разведку.

— Красава….

— Да, ладно тебе, Дашут. Нет в этом ничего опасного. Я буду осторожен и быстро вернусь.

— Ладно, иди…. А поцелуй наудачу?

Они целуются.

— Ры-ы-ы, — недовольно заявляет Найда.

— Она, что же, ревнует? — отстранившись, шепчет Даша.

— Ага.

— Ну, и пусть. Всё, шагай…

Через полчаса Олег возвращается и докладывает:

— Повезло нам, милая, что ты не умеешь плавать. Похоже, что все крупные нерестовые ручьи впадают в Реку именно с севера. То есть, нам теперь и перебираться через них не надо, и вероятность неожиданных встреч с рыбаками (нерест, как-никак), понижается.… Вот, на месте впадения одного из северных ручьёв в Реку и разбит крепкий рыбацкий лагерь: три лодки, сети развешены вдоль берега, несколько балаганов возведено, костёр горит, над которым подвешены походные котелки и большой закопчённый чайник.

— Балаганов? — уточняет Даша.

— Ага. Это такие большие шалаши. Только крытые не еловыми лапами и травой, а старым рубероидом и полиэтиленовой плёнкой.

— Понятно…. Наши дальнейшие действия?

— Шагаем дальше, вдоль реки. Только сперва отойдём от русла метров на семьдесят-восемьдесят. Бережёного, как известно, Бог бережёт…. Кстати, ночевать сегодня, скорее всего, придётся без костра: не вижу я впереди ни каких дельных горушек, за которыми можно спрятаться, чтобы огня не было бы видно со стороны Реки. Но ничего страшного: заморозков сегодня не предвидеться, жареной и варёной рыбы ещё много осталось, да и кипяток у меня в пластмассовой фляге имеется…

На следующее утро, уже через полтора часа после выхода на маршрут, путники сталкиваются с нешуточной трудностью: густой хвойный лес, тянущийся вдоль речного берега, неожиданно обрывается, а впереди — насколько хватает взгляда — тянется плотный-плотный и визуально непроходимый коряжник.

— Ничего же себе, — удивляется — с долей восхищённого ужаса в голосе — Дарья. — Упасть и не встать. Какой же здесь ужасный ураган прошёлся когда-то, все деревья вырвал-выдрал с корнем. Потом ему на смену, как я понимаю, пришло нехилое торнадо. Пришло и закружило, закружило всё вокруг, на совесть перемешав стволы и корневища…. Как считаешь, милый, а можно здесь, вообще, пройти?

— Везде пройти можно, было бы такое желание, — заверяет Олег. — Только непонятно: на сколько километров — вдоль реки — тянется этот коряжник? Опасно по нему долго идти: с пролетающего вертолёта сразу же засекут. Погода-то сегодня безоблачная.

— Будем обходить коряжник стороной?

— Сейчас посмотрим.

Олег избавляется от походной поклажи, запихивает за пазуху подзорную трубу и ловко забирается на высокую сосну, растущую на краю леса, прямо среди безобразных коряг. А через несколько минут спускается и, недовольно морщась, сообщает: