Мое горло начинает сжиматься. Будто весь кислород в комнате высосали через открытую дверь. Мои глаза широко распахнуты, с шоком и трепетом я смотрю на него снизу вверх. Он все еще прекрасен, но сейчас он гораздо крупнее. Джейс теперь мужчина. Прежде чем начать дышать или говорить, или как-нибудь его поприветствовать, или собрать осколки стакана, я просто стою в абсолютном изумлении.

— Привет Джесс, — говорит он. Его голос грубее, чем я помню. Обволакивающий, сексуальный с хрипотцой. Самый низкий мужской голос, который я когда-либо слышала.

Мои губы начинают двигаться, но не получается сформировать ни слова. Сердце бьется о грудную клетку, а ноги превратились в желе.

— Ты выглядишь так, будто увидела привидение. Ты не хочешь пригласить старого друга в квартиру? — слово «друг» срывается с его языка с некоторой злостью.

Каждый гребаный слог, как пощечина. Но что-то неправильно, очень неправильно. В его прекрасных голубых глазах темнота и жесткость. Его лицо суровое, и, кажется, он напряжен.

Я киваю, все еще находясь в шоке, прежде чем ко мне возвращается голос.

— Эм... Джейс, что ты... то есть, как ты? Почему ты... здесь? — удается мне пробормотать, запинаясь, мой голос хрипит, когда я подбираю слова.

Я смотрю на часы — одиннадцатый час. В моей голове так много вопросов, целый рой.

Почему он здесь? И как он нашел меня?

Эти два я хочу задать первыми.

Он указывает на осколки на полу и говорит:

— Ты собираешь это убрать? Они могут быть опасны, — его голос решителен. Я знаю, что это плохо закончится, но спустя шесть лет, думаю, он уже обо всем забыл.

— Эм, да... Входи. Я возьму совок и кухонное полотенце, — говорю я, нервно отводя взгляд от его проницательных глаз.

Он переступает через осколки и входит в мою квартиру.

Джейс в моей квартире.

Я хочу ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это не алкогольный бред. У него невероятно опьяняющий одеколон, который преследует меня, пока я в оцепенении иду на кухню. Я тайком делаю вдох и мельком смотрю на него, пока он осматривается. На нем плотно сидящие джинсы и черная, не заправленная в джинсы рубашка, рукава которой, как и в школе, закатаны до локтей. Я хочу дотянуться и коснуться его, чтобы убедиться, что он настоящий.

У него в руках папка, его хватка на ней настолько сильная, что даже костяшки побелели. Я смотрю то на него, то на беспорядок, который убираю. Трясущимися руками быстро заканчиваю и возвращаюсь на кухню, чтобы выбросить мусор. Он наблюдает за каждым моим движением. Я снова чувствую себя той стеснительной, забитой девочкой, но затем возвращаюсь в реальность и понимаю, что на самом деле я больше не та пугливая девчонка. Да, мой разум все еще измучен, но я больше не слабая.

— Что ты здесь делаешь, Джейс? Сейчас десять вечера и мы не виделись... — он не дает закончить предложение.

— Шесть лет. Да, Джессика, я прекрасно знаю, сколько прошло времени с тех пор, как ты бросила меня и даже не позвонила или написала, — на его челюсти заиграли желваки, так сильно он ее сжал, и я на сто процентов уверена, что он не забыл то, что между нами произошло. — Я отчетливо помню, как приехал к тебе и стучал в дверь, и узнал лишь то, что ты уехала и запретила родителям давать твой адрес, — он подходит ближе ко мне, и я замираю. — Я выяснил, что ты выключила телефон и удалила аккаунт на Фейсбуке и везде, где я бы мог найти тебя. Поэтому мне точно не нужно напоминать, сколько времени прошло, — с каждым словом он подходит все ближе и ближе, пока не оказывается со мной нос к носу. Я поднимаю глаза и смотрю в его ярко-голубые глаза, которые я столько раз видела в своих снах, и хотя это все тот же Джейс, для меня он другой. Мои глаза опускаются на его губы, губы, которые я много раз представляла на своем теле. Сейчас эти картинки возникают в моем воображении снова и накладываются на реального мужчину, стоящего передо мной. Его темно-золотистые волосы выглядят так, будто он весь день приглаживал их рукой. Они короче, чем я помню.

Я делаю шаг назад, увеличивая дистанцию между нами, потому что начинаю осознавать, что он не рад видеть меня. Это причиняет боль, но также и выводит меня из себя. В ловушке эмоций, мы стоим в неловкой тишине. Он намного выше меня, и мне приходиться поднимать голову, чтобы на него взглянуть.

— Думаю, ты должна объясниться, Джесс. Почему ты сделала это? Почему ты все закончила, когда это едва началось?

Я начинаю обходить его, потому что из-за его жесткого тона, мне неловко. Он опирается рукой о подлокотник моего дивана, преграждая мне путь.

— В этот раз ты не убежишь. Я заслужил до хрена больше, чем это, от тебя. Ну, расскажи мне, — понижая свой голос до угрожающего шепота, он говорит: — Скажи мне, Джесс. Скажи мне, почему ты убежала.

Я вздрагиваю, и озноб распространяется по моему телу, реагируя на его дыхание возле моего уха. Слезы наполняют мои глаза, и я моргаю, отчаянно пытаясь их сдержать. Он бросает на кофейный столик папку, и из нее вылетают листы.

— Знаешь что, забей. Я просто хотел, чтобы ты сказала это, но, очевидно, ты собираешься и дальше врать и скрывать секреты. Некоторые привычки не искоренить, — говорит он с усмешкой.