— Она так не говорила.

Одри пожала плечами.

— Ей и не пришлось. Я сама понимаю, что не способна на такое.

— Во-первых, это неправда. Ты прекрасно с этим справишься. Во-вторых, мне плевать, что думает моя мать. Меня никогда не интересовало ее мнение.

Одри посмотрела на меня.

— Я этому не верю.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросил я.

— Мне кажется, ты понимаешь, о чем хотела сказать твоя мать, даже если ты и не хочешь это осознать. И я чувствую то же самое, — сказала она. — Твои дети будут одними из самых богатых детей в стране. Тебе будет необходим рядом кто-то, кто сможет помочь им с частными школами, благотворительными мероприятиями, правильным питанием, с теми вещами, о которых я даже не имею представления. Это не про меня.

— Ты сможешь всему научиться, — произнес я.

— Мне кажется, что мы опережаем события, — сказала она. — Дело в том, что твоя мать сказала, что я хороша для настоящего момента. После этого мне нужно исчезнуть, при этом она даже не знает, кем я являюсь на самом деле.

Она посмотрела на меня и в ее глазах отразилось страдание, а потом продолжила.

— Она предложила расплатиться со мной, Джеймс. После этой поездки. Я бы никогда не пошла на это, но я просто подумала, что ты должен знать об этом.

— Одри. Ты хочешь забрать деньги и просто уйти?

— Конечно, нет, — ответила она. — Но я думаю, что она права, потому что тоже считаю, что не подхожу тебе. Я даже не знаю, что ты хочешь от меня.

— Все, чего я хочу, — сказал я, притянув ее к себе, — это ты.

— Не говори мне таких вещей, — сказала она, и ее глаза наполнились слезами в тоже время, как она прижалась ко мне. — Не смей. Я — ковбой, а ты на кровати. Все это может кончиться плохо.

Она высморкалась еще раз.

— Одри, — сказал я. — Пожалуйста, замолчи и перестань хлюпать носом. Ты же ковбой, помнишь? А ковбои не шмыгают носом.

Глава 5

Одри

Я солгала Дженни, сказав, что буду смелой и разумной. Но, лежа на кровати в голом виде в ожидании прихода Джеймса, я не чувствовала себя смелой и разумной, тем не менее это все, что у меня имелось. Это была моя последняя отчаянная попытка заставить его стать для меня просто Джоном и спасти его от себя.

Не сработало. Он показал мне, кем он был, сказав, что любит меня.

Когда он произнес эти слова, то, с одной стороны, это было лучшее, что случилось со мной в моей жизни, а с другой стороны, самым ужасным. Я не знала, смеяться мне, или плакать. Поэтому я заплакала. Сильно.

И тогда он обнял меня и просто прижимал меня к себе, в то время как я пыталась донести до него мысль, что это не сработает.

Немного погодя, мы удобно устроились на кровати, прижавшись друг к другу, а потом так и заснули. Ни одному из нас не удалось нормально выспаться накануне. Я расположилась в его объятиях, чувствуя себя защищенной, и, наконец-то, впервые в жизни абсолютно счастливой.

Чуть позже я проснулась в своем обычном состоянии — абсолютно парализованной мыслями о будущем.

— Эй, — сказал Джеймс и приоткрыл один глаз, глядя на меня. Улыбка расползлась на его лице. — Эй, я люблю тебя.

Я ничего не могла поделать. Его улыбка была такой заразительной, что я не удержалась и на моем лице расползлась ответная огромная улыбка.

— Эй. Я тоже тебя люблю.

Мы улыбались друг другу, и я поцеловала его жадно, словно изголодалась по нему. И как только в моем сознании промелькнуло слово «изголодалась», мой желудок громко заявил о себе.

— Нам необходимо поесть, — сказал он, ухмыльнувшись мне. — Не хочет ли моя девушка пораньше покушать у бассейна?

Конечно, я могла после ругать себя за это, но я не смогла стереть глупую улыбку со своего лица. Счастье Джеймса было так заразительно, его естественная радость от нашего недавнего раскрытия друг перед другом чувств была так очевидна.

— С превеликим удовольствием, — ответила я.

— Ладно, — сказал он.

— Хорошо, — поддержала я.

Изменения в наших отношениях с Джеймсом, видимо, были настолько заметны, что даже Коул улыбнулся нам в знак одобрения, когда мы, наконец, выбравшись с нашей виллы, направились в ресторан с огромным панорамным бассейном, где к тому времени уже находились Коул и Дженни.

— Хочу заметить, что кто-то сейчас выглядит так, словно занимался сексом и наверстал упущенное, — сказал Коул, усмехнувшись нам.

— Мы не занимались сексом, — сказал Джеймс.

Я видела, как в голове Коула крутились колесики. Кожа Джеймса была чистой и блестящей, а улыбка освещала его лицо.

— Точно нет? — спросил Коул.

Он выглядел пораженным.

— Ты мог с таким же успехом подарить кольцо, братан. Ты спекся.

— Коул, оставь их в покое, — вмешалась Дженни и слегка шлепнула его игриво. – А вы, парочка, идите кушать, а потом приходите поплавать с нами.