Вот здесь он попал в точку. Если я что-то и мог делать более или менее прилично, так это играть на пианино. Я тут же принял предложение Расти, и пианино было куплено.

За тридцать долларов в неделю я играл в баре с восьми до двенадцати ночи, что вполне меня устраивало, поскольку доход позволял платить за комнату, сигареты и еду. Что же касается спиртного, то Расти не жалел его для меня.

Таково было положение вещей к тому времени, когда, вынырнув из-за завесы дождя, в мою жизнь вторглась Рут.

Мне только-только исполнилось двадцать три года, и никому на свете не было до меня дела. Появление Рут доставило мне кучу неприятностей. Но тогда я об этом даже и не догадывался. Но вскоре неприятности посыпались на меня, как из дырявого мешка.

На следующее утро, примерно в начале одиннадцатого, миссис Морган, моя квартирная хозяйка, крикнула из своей конторки при входе, что мне звонят.

Я как раз брился, стараясь не задеть царапин на физиономии, которые за ночь распухли и побагровели. Чертыхнувшись в душе, я вытер мыльную пену и спустился вниз.

Это был сержант Хаммонд.

— Гордон, мы не нуждаемся в ваших показаниях, так как не намерены возбуждать дело против Уилбура.

— Что ж так? — удивился я.

— Именно. На свою беду, он повстречал эту девицу в серебряном парике. Как минимум двадцать лет она ему обеспечила.

— Ничего себе!

— Можете мне поверить. Мы сообщили в полицию Нью-Йорка о задержании некоего Уилбура, и там пришли в такой восторг, в какой не приходит горький пьяница, обнаружив в кармане давным-давно потерявшийся доллар. Компромата на Уилбура там столько, что двадцать лет ему гарантировано.

— Ну и ну!

— Еще бы. — Хаммонд сделал паузу, и некоторое время в трубке слышалось его тяжелое дыхание. — И вот еще что… Она спрашивала ваш адрес.

— Вот как? Но я не делаю из него секрета. Вы ей сообщили?

— Нет, хотя она и уверяла, что хочет поблагодарить вас. Но вот что я вам скажу, Гордон, держитесь от нее подальше. Интуитивно я чувствую, что она может отравить жизнь кому угодно.

Мне не понравились его слова, так как я отношусь к тому типу людей, которым не нравятся нравоучения.

— Благодарю, хотя в советах подобного рода я не нуждаюсь.

— Как знаете, — с этими словами Хаммонд положил трубку.

В тот же вечер, где-то около девяти, Рут пришла в бар. На этот раз на ней была серая юбка и черный свитер, на фоне которого ее серебристые волосы смотрелись особенно эффектно. В это время в баре было многолюдно, и Расти, занятый обслуживанием клиентов, не заметил ее прихода.

Девушка уселась за столик недалеко от меня. Я играл этюд Шопена — скорее для собственного удовольствия, так как практически никто меня не слушал.

— Привет! — сказал я. — Как рука?

— Более или менее. — Она открыла довольно неказистую сумочку и достала пачку сигарет. — Благодарю за вчерашнее. Вы настоящий герой.

— Всегда был им. — Я прекратил игру и повернулся к девушке. — Как я узнал, Уилбуру грозит как минимум двадцать лет заключения.

— Туда ему и дорога! — Лицо Рут скривилось в презрительной гримасе. — Надеюсь, уж теперь мы расстались навсегда. Он тяжело ранил двух полицейских в Нью-Йорке. Хорошо еще, что они выжили. Мерзавец большой мастер на такие дела.

— Успел уже убедиться в этом.

Подошел Сэм и вопросительно глянул на девушку.

— Закажите что-нибудь, — посоветовал я. — Иначе вас выставят из бара.

— Надо же! — Она удивленно подняла брови. — Ну и порядочки у вас!

— Что делать. Если вы не в состоянии что-нибудь заказать, нечего сюда приходить.

Рут велела Сэму принести бутылку кока-колы. Я начал наигрывать мелодию песенки «Тело и душа». С того дня, как осколок снаряда основательно испортил мне физиономию, я утратил интерес не только к своей работе, но и к женщинам. В студенческие времена я не прочь был приударить за хорошенькой девушкой, но шесть месяцев госпиталей напрочь отбили у меня подобные забавы.

Внезапно я услышал, что Рут тихонько подпевает под мой аккомпанемент, и уже через несколько тактов почувствовал, как мурашки побежали по спине.

Она обладала невероятным, хотя и плохо поставленным голосом. Он был чист, как звон серебряного колокольчика. До сих пор я слышал только хриплые голоса эстрадных певичек, да и то в грамзаписи.

Я продолжал играть, слушая Рут. Но тут Сэм принес заказ, и девушка замолчала. Дождавшись, когда официант уйдет, я повернулся и внимательно посмотрел на нее.