— Я увидела свет от фары, испугалась и крутанула руль.

— Свет от фары был справа?

Она снова замялась, потом сказала:

— Да. Он подъехал справа и прокричал что-то в окошко. Теперь я вспомнила.

Я внимательно смотрел на нее. Она наклонилась вперед, но взгляд был направлен на что-то за моей спиной.

— Ты уверена?

— Да.

— Но пару минут назад ты сомневалась.

— Сейчас уверена. Он подъехал справа. Я точно помню.

Что это было: сознательная ложь или искреннее заблуждение? Ведь машина была разбита с левой стороны. Полицейский никак не мог подъехать справа.

— Боюсь, ты ошибаешься, Люси, ведь разбита левая фара. Стало быть, он должен был находиться слева. Кроме того, он никак не мог подъехать справа — это же грубейшее нарушение правил движения.

Кровь бросилась ей в лицо.

— Так какого черта ты спрашиваешь об этом, если и так знаешь. Откуда мне знать, с какой стороны он подъехал?

Я пожал плечами.

— О’кей, оставим это. Главное — ты его задела. Что было потом?

— Поехала дальше, что же еще?

— Но столкновение было сильным?

— Само собой.

— Ты поняла, что задела мотоцикл, и задела сильно? — Да.

— Но вместо того чтобы остановиться, лишь прибавила газу и помчалась дальше. Тебе и в голову не пришло, что нужно остановиться и посмотреть, что же случилось?

Хорошо знакомым мне жестом она подняла волосы с плеч.

— Ну зачем нужен этот мучительный допрос? Ведь я уже все рассказала!

— Я хочу знать мельчайшие детали, Люси. Итак, ты помчалась дальше и выехала на шоссе. Что было потом?

— К этому моменту я уже поняла, что совершила наезд на мотоцикл, а заодно здорово помяла твою машину, и ужасно испугалась. Почему-то решила, что нужно немедленно все рассказать тебе. Но ехать обратно я побоялась, так как могла нарваться на еще одного полицейского. Вот почему я поехала к тебе домой и ожидала твоего прихода.

Не сводя с нее испытывающего взгляда, я закурил новую сигарету. Она смотрела в пол, но я видел, насколько она напряжена.

— Но откуда ты знала, где я живу? — неожиданно спросил я.

Она вздрогнула.

— Я… я нашла твой адрес в телефонной книге, — медленно и размеренно произнесла она. — К тому же я как-то раз проезжала мимо твоего бунгало на велосипеде.

Неприятное предчувствие того, что она лжет, шевельнулось во мне.

— До ответвления на дорогу к моему бунгало ты проехала по шоссе не меньше трех миль. Встречные машины попадались?

— Кажется, нет.

— Ты уверена в этом?

— Ну-у…

— И все же встречные машины должны были быть.

— Но я не заметила.

— Ни одной?

— Ну даже если бы они там и были, что с того! — Ее голос сорвался на крик.

— Ты ехала с одной фарой. Другая была разбита. Водители встречных машин думали бы, что это мотоцикл, и только приблизившись, поняли, что это машина. Этот эпизод обязательно отложился бы у них в памяти.

Она нетерпеливо взмахнула рукой.

— Ну и что?

— А то, что раз машину видели и запомнили, то вскоре полицейским станет известно, в каком направлении она шла. А машина шла в сторону города. Для копов это очень важно. Теперь они будут знать, что поврежденная машина находится именно в городе, а не покинула его территорию до того, как все трассы были перекрыты. Так что, если тебя кто-то видел, полицейским не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: поврежденная машина находится где-то в районе пляжей.

Лицо Люси стало белым как мел.

— Бог мой, я об этом даже не подумала!

— Вот почему я задаю столько вопросов. Нужно вспомнить все детали. Это очень важно. Так попадались тебе встречные машины или нет?

Она беспомощно пожала плечами.

— Убей, не помню. Я думала лишь об одном: как поскорее добраться до твоего бунгало.

— О’кей, оставим пока этот вопрос. А на проселке, ведущем к моему бунгало, машин не было?

— Нет, здесь машин точно не было.

Я вздохнул. Положение было серьезным, но не отчаянным. Скорее всего, на шоссе ей попалось несколько встречных машин. Кто-нибудь наверняка отметил идущую навстречу машину с одной фарой. Рано или поздно, сопоставив факты, сообщенные газетами, этот водитель заявит о странной машине, и поиски тут же сузятся до района, в котором я живу.

— О’кей, на сегодня хватит. Тебе действительно лучше поехать домой. Помочь мне на данный момент ты ничем не можешь, так что предоставь все мне.

Тяжело вздохнув, она поднялась.

— И что ты намерен делать, Чес?

— Если сказать честно, то пока не знаю. Нужно все тщательно обдумать. Мое обещание не вмешивать тебя в это дело остается в силе, и я сделаю для этого все, что смогу. Если ситуация осложнится, я дам тебе знать.

— А что ты будешь делать с машиной?

— Это первоочередная задача. Но что делать, я еще не решил.