Я прищурилась:

— После чего мы навестим Лоренса Хикати?

— Умница, — расслабленно сказала Фатима. — Нам ведь не помешает внедрить кого-нибудь хотя бы в первую линию нападения? Внедрять по правилам поздно, а всадить таким образом очень даже можно.

Я посмотрела на часы. Успеваем.

— Тогда мы начнем с визита к Йену Йоханссону.

Йен нисколько не удивился, увидев меня с Фатимой. Поздоровался, пожал ей руку, сказал, что рад встрече. Я изложила свой план, намекнув на расширенные возможности Фатимы. Он выслушал.

— Разумеется, я буду рад сотрудничеству, — кивнул он. — Но есть трудность. Мисс Дараян, у Деллы официальный статус. Она ассистент инквизитора, который ведет расследование. Договор о расследовании надлежащим образом зарегистрирован, и я вправе оказывать помощь в рамках, оговоренных законом. У вас, насколько я понимаю, ничего нет.

— Ничего, — согласилась Фатима. — Хотя я не могу отказаться, если вы, к примеру, пригласите меня для дачи свидетельских показаний во всем, что касается Ордена Евы.

— Благодарю, непременно. Но я не могу выдавать в вашем присутствии никаких подробностей, связанных с расследованием. То, что вам скажет Делла, — ее проблемы, меня это не касается. Но я прошу вас отнестись с пониманием…

— Конечно, — с полным присутствием духа отозвалась Фатима. — Я зашла познакомиться. А так у меня клаустрофобия, я до смерти боюсь ездить в лифте, а таскаться пешком на ваш пятый этаж для меня затруднительно. Поэтому я буду ждать Деллу — если она поедет к вам — вон в том симпатичном с виду баре, который виден из вашего окна.

— Он только с виду симпатичный, — возразил Йен. — Советую тот, что в соседнем здании. Тот паб просто прелесть. К тому же оттуда выход из здания бюро виден лучше, поскольку ближе.

— Так я сейчас же и пойду туда. — Фатима с усилием поднялась. — Не беспокойтесь, вызывая мне провожатого. Я толстая, но не инвалид, и спуститься по лестнице точно смогу сама.

Йен скользнул по ней взглядом.

— Хотите убедиться, что в здании нет людей, вам знакомых?

— Про знакомых я бы уже знала, — осадила его Фатима. — А незнакомые скорее признают меня, чем я их. Но понюхать воздух я и вправду хочу. Заодно сострою горестное лицо, пусть люди думают, будто за меня вплотную взялись федералы. Понимаю, что вы догадливый, но не удивляйтесь, если такие слухи поползут по бюро уже к завтрашнему утру.

— Вы мастер, да? — спросил Йен с непередаваемым выражением лица.

— Ну что вы! Бакалавр, всего лишь бакалавр.

— И по какой специальности, если не секрет?

— Технические средства, разумеется. Я всегда была толстой, даже в юности, и другие направления для меня были закрыты. А театральную школу я в старших классах посещала, там был вечный недобор по части актрис, желающих играть отвратительных жирных старух, которые в конце пьесы непременно получали по заслугам и принимались громко жаловаться.

Она ушла. Йен позволил себе расслабиться, на лице проступило потрясение, он хохотнул:

— Ничего себе… Делла, это и вправду она? Какое шикарное чувство юмора, однако…

— Выученица Джета Ашена.

— Ах вот оно что! И верная сподвижница?

— Как водится.

— Черт, почему я раньше этого не знал? Многое бы сильно упростилось… Впрочем, сейчас еще не поздно… — Поставил локти на стол, соединил пальцы домиком. — Тебе хочется новостей? Их есть, но вряд ли они тебе что-то дадут.

— Меня больше всего интересует личность девушки, которая убила хозяина клуба вместе с семьей.

— Я знал, — согласился Йен. — Я ничего тебе говорить не буду. — Йен достал карточку с чипом, протянул: — Посмотри сама. Звук там никакой, но по губам все читается достаточно легко. Расшифровку по губам делал я. Ну и прочие материалы… Мне интересно знать твое мнение.

— Судя по всему, ты пришел к каким-то парадоксальным выводам.

— Более чем парадоксальным… Делла! Заскочи к Хикати. Там Фридман очухался, желает тебя видеть. Нет, сказать ему нечего, он хочет договор на расследование.

— Он в курсе, что это дорого?

— Он в курсе. А я вот порядочно удивился, узнав, что этот наркоман и алкоголик, между прочим, богатый наследник. И транжирил он то, что заработал сам. А к наследству не прикасался. Берег для правильной жизни. Мол, пока не вылечусь, нет у меня этих денег.

— О-о, раз бережливость сохранилась, значит, он не безнадежен.

— Хикати говорит, его не то что к безнадежным, а даже к трудным отнести нельзя. Очнулся, некоторое время провел в интенсиве, Хикати как раз разобрался с приданым, которое Нильс прихватила с собой из клиники «Мэри и Чертополох». Словом, Фридману — с его согласия — вкатили дозу того препарата, он ожил, принялся жрать в три горла, за две недели поправился на семь килограммов… Я вчера его видел — не узнал. Сытый, холеный, общий любимец.