На Второй международной конференции по использованию ЛСД в психотерапии, проведенной в мае 1965 г. в Амитивилле, на Лонг-Айленде, Джойс и Полин показали свой захватывающий фильм об использовании метода слияния в психоделической терапии. При последующем горячем обсуждении большинство вопросов вертелось вокруг проблемы переноса и контрпереноса. Полин же дала очень интересное и убедительное объяснение, почему такой подход в этом отношении вызывает гораздо меньше затруднений, нежели ортодоксальный фрейдистский подход. Она отметила, что большинство пациентов, приезжающих на лечение, испытывали в своем младенчестве и детстве недостаток любви от своих родителей. Холодное же отношение фрейдистского аналитика склонно будить полученные эмоциональные раны и вызывает со стороны пациентов отчаянные попытки добиться того внимания и удовлетворения, в котором им отказывали (Martin, 1965).

В отличие от этого, согласно Полин, терапия слияния обеспечивала некое исправляющее переживание, удовлетворяя старые анаклитические стремления. Излечивая свои эмоциональные раны, пациенты начинали осознавать, что врач не является подходящим сексуальным объектом, и становились в состоянии находить соответствующих партнеров вне терапевтических отношений. Полин объясняла, что нечто подобное имеется в обстоятельствах на ранней стадии развития объектных отношений. Люди, получающие должную материнскую заботу в младенчестве и детстве, в состоянии эмоционально отделиться от своих матерей и вступить в зрелые отношения. В отличие от этого те, кто испытывал эмоциональную нехватку, остаются с патологической привязанностью и проводят жизнь в жажде и поиске удовлетворения первоначальных детских потребностей. Мы иногда использовали терапию слияния в программе психоделических исследования в Мэрилендском центре психиатрических исследований, в частности в работе с умирающими больными раком (Grof, 2006 b). В середине 1970-х, когда мы разработали холотропное дыхание, анаклитическая поддержка стала неотъемлемой частью наших семинаров и обучения.

Перед тем как завершить раздел о телесной работе, мне бы хотелось обратиться к одному вопросу, который часто задается в ходе холотропных семинаров или лекций о работе с переживанием: «Почему же перепроживание травмирующих воспоминаний оказывается терапевтическим, а не наоборот, не является повторной травматизацией?» Лучший ответ можно найти в статье ирландского психиатра Айвора Брауна «Непережитое переживание» (Browne, 1990). Он высказал мнение, что мы имеем здесь дело не с точной переигровкой или повторением изначального травмирующего события, но с первым полным опытом должной эмоциональной и физической реакции на него. Это означает, что в то время, когда происходят травмирующие события, они в организме записываются, но сознательно полностью не переживаются, не прорабатываются и не включаются в жизнь.

Кроме того, человек, который лицом к лицу встречается с прежде подавляемым травмирующим воспоминанием, уже не беспомощный и зависимый в жизни ребенок или младенец, он попадает в прежнее положение уже взрослым. Таким образом, холотропное состояние, вызываемое в мощных основанных на переживаниях видах психотерапии, позволяет человеку присутствовать и действовать одновременно в двух различных системах пространственно-временных координат. Полная возрастная регрессия позволяет пережить все эмоции и физические ощущения первичного травмирующего положения с точки зрения ребенка и в то же самое время проанализировать и оценить воспоминание в обстоятельствах врачевания с точки зрения зрелого взрослого человека. Также любопытно отметить, что дышащие, вновь переживающие различные травмирующие воспоминания, которые для внешнего наблюдателя переживают непомерное количество боли и невероятно страдают, на самом деле имеют чисто субъективное чувство очищения своих тел от боли и испытывают облегчение, а не эмоциональное и физическое страдание.

«Мандала» – санскритское слово, буквально означающее круг или завершенность. В самом общем смысле это понятие может использоваться для обозначения любого рисунка, изображающего сложную геометрическую симметрию вроде паутины, расположения лепестков цветка или соцветия, морской раковины (например, песочного доллара), изображения в калейдоскопе, витража в окне готического собора или лабиринта на его полу Мандала – зрительное построение, которое легко уловить взглядом, так как она соответствует структуре органа визуального восприятия. Ведь сам зрачок глаза – простой образчик мандалы.

В ритуальной и духовной практике название «мандала» прилагается к изображениям, которые могут быть рисованными, крашеными, вылеплены или исполнены в виде танца. В тантрических ответвлениях индуизма, буддизма, ваджраяны и джайнизма это слово применяется по отношению к сложной космограмме, составленной из элементарных геометрических образов (точек, линий, треугольников, квадратов и кругов), цветов лотоса и сложных архетипических образов и видов. Они используются как важные подсобные средства для медитации, которые помогают практикам сосредоточивать внимание внутри и ведут их к определенным состояниям сознания.

Хотя использование мандал было особенно утонченным и изощренным в тантрических ответвлениях индуизма, буддизма и джайнизма, искусство рисования мандалы как часть духовной практики можно встретить во многих других культурах. Примерами особенно красивых мандал являются ньерики, рисунки из пряжи индейцев уичолей из Центральной Мексики, изображающие видения, вызванные обрядовым приемом в пищу пейота. Сложные картины из песка, используемые при исцелении и других обрядах народом навахо, и картины на коре австралийских аборигенов также включают множество сложнейших образов мандалы.

Использование мандал в духовной и религиозной практике различных культур и в алхимии привлекло внимание швейцарского психиатра К. Г. Юнга, который заметил, что подобные образы появлялись в рисунках его пациентов на определенной стадии их психодуховного развития. По его мнению, мандала – это «психологическое выражение полноты самости». По его словам: «Строгий узор, навязываемый такого рода круговым образом, уравновешивает беспорядок и сумятицу психического состояния как раз посредством создания срединной точки, с которой все соотносится» (Jung, 1959 b).